Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники

Немцы не могли смириться с потерей важных опорных точек. Сильной бомбежке подвергались отвоеванные сибиряками высоты и отроги балки Водяной, где скопилось много раненых. Через некоторое время послышались крики: «Танки с фронта!»

Около пятидесяти машин с десантом пехоты приближались к позициям наших двух батальонов. Вой пикирующих бомбардировщиков, гул танковых моторов, взрывы бомб и снарядов слились в сплошной грохот, казалось, не хватит сил, не выдержат нервы, чтобы отразить такой удар.

Наши батареи открыли огонь по танкам, подбили и подожгли семь из них. Но остальные продолжали двигаться, расчищая путь пехоте. 45-миллиметровые орудия расстреливали танки прямой наводкой. Все же часть танков с пехотой вклинились в оборону. Бой распался на отдельные очаги, где происходили жестокие схватки, исход которых зависел от стойкости расчетов, отделений, взводов, а подчас – и отдельных бойцов. Сменив убитого первого номера противотанкового ружья, я сам стал вести огонь, целясь в уязвимые места. Один из танков мне удалось подбить.

Это был Т-3 с 50-миллиметровой пушкой. Его пытался оттащить на буксире другой танк. Сразу несколько противотанковых ружей открыли такой плотный огонь, что оба танка загорелись. Две стальные громадины были остановлены и сожжены. Бойцы подпускали танки ближе и, выбрав удобный момент, забрасывали их бутылками с горючей смесью. И тут же среди горящих танков вступали в рукопашную с гитлеровской пехотой.

Два немецких танка шли к окопу, где замаскировался командир отделения бронебойщиков сержант Игнат Панин. Ему удалось подбить один из них, но у него кончились патроны. Второй танк он подорвал, бросившись под него с последней связкой гранат.

Среди горящих танков началась рукопашная схватка с немецкой пехотой. Слово «Сталинград» значило для нас много. Захватить город и позволить немцам переправиться на левый берег мы не имели права. Хотя из-за потерь прекратилось наступление, но отбросить нас фрицы не смогли.

Совместно с соседом справа (26-й танковой бригадой), успешно отразив все атаки врага, наш, теперь можно говорить – мой, 2-ой батальон, в командование которым я вступил в этом бою вместо выбывшего по ранению старшего лейтенанта Беднякова, мы вынуждены были прекратить наступление, удерживая захваченную высоту 144,2. Соединиться с двумя полками (362-м и 1328-м) нашей же 315-й стрелковой дивизии, наступавшими навстречу с нами с севера мы не смогли, но противнику был нанесен значительный урон.

В этом бою только 724-й полк подбил 20 танков, 4 бронетранспортера и уничтожил много гитлеровцев. Тела наших погибших бойцов лежали вперемешку с трупами немцев, которые так и не дошли до Волги.

Я описываю сухую хронику тех ожесточенных боев. Конечно, каждый хотел перехитрить смерть, многие переживали больше за свои семьи, чем за себя. Но обстановка была такая, что вникать в собственные переживания было невозможно. Приказ № 227 от 28 июля 1942 года четко определял наши действия своим названием «Ни шагу назад!». Да и куда отступать? Позади была Волга.

Фронт обороны 724-го полка сократился до трех километров, боевые порядки батальонов уплотнились. В ту же ночь на 28 августа мы получили пополнение – 600 человек. Правда, бойцы были обучены наспех. Мой второй батальон передал свои позиции 26-й танковой бригаде и получил новый участок обороны левее.

Опять долбили твердую землю, отрывали окопы, оборудовали новые огневые позиции. Волновали большие потери людей, особенно среди командиров взводов и рот. Хотя немцы лишились многих своих огневых точек и постоянно находились в ожидании нашего наступления, численное превосходство в силах и средствах оставалось на их стороне.

28 августа батальону пришлось отражать контратаку врага, а перед рассветом 29 августа началась наша артподготовка. 15 минут на переднем крае обороны противника бушевал огненный шквал. Как только артиллеристы и минометчики перенесли свой огонь на гребни высот, стрелковые роты стремительным броском ворвались в окопы врага.

На рассвете бой ожесточился. Минометный и ружейно-пулеметный огонь прижал нас к земле. Вперед, на высоту 147,6 с большим трудом прорвалась 5-я рота лейтенанта Петренко и 8-я рота. Они медленно, но упорно, с двух сторон охватывали высоту.

4-я рота лейтенанта Малахова под сильным огнем залегла внизу и прицельно обстреливалась минометной батареей противника. Медлить было нельзя. Малахов сумел поднять роту в атаку, одновременно выведя ее из-под обстрела. Бойцы выбивали из окопов остатки гитлеровцев. Немцы особенно упорно удерживали позиции минометной батареи. 5-я рота огнем из пулеметов и гранатами разгромила ее и взяла в плен больше десятка гитлеровцев.

Разъяренный неудачей, враг обрушил на высоту сотни снарядов и мин. До 15 его самолетов бомбили стрелковые роты. Но сибиряки держались.