Герои умирают

– Господи… – шепчет он. – Боже мой… Сеть отрежет Иллюзию от Потока, и она исчезнет, не оставив по себе следа, в точности как Актири…

– Ага, – радостно подтверждаю я. – Здорово, да?

– И все Коты, офицеры, тысячи горожан…

– И вся королевская конница, и вся королевская рать, ага. На этом правительству Ма’элКота и конец. Не пройдет и часа, как он окажется в осаде в своем дворце.

– Кейн… это блестящий план. И он может сработать.

– Он точно сработает. Осталось провести еще парочку приготовлений, и все будет на мази.

– А как же П-паллас?

– Пока ей ничто не угрожает, а когда начнется драка, я ее вытащу.

– Со стадиона Победы? Но как?

– Ее не будет на стадионе, она будет в Донжоне.

– Срань господня…

– Вот именно. Это единственное место, куда Ма’элКот может упрятать ее без риска, что она перетянет Поток на себя и испортит ему игру.

– А ты… думаешь, что сможешь ее вытащить?

Я киваю в ответ.

– Я знаю, как туда войти, – напоминаю я ему, поднимая правую руку. – Вокруг будет твориться такой кавардак, что на меня и внимания никто не обратит. Ну а чтобы нам выйти оттуда обоим, мне надо подобраться к ней на расстояние вытянутой руки, и только.

Он окидывает меня вдумчивым взглядом, которому синяки, сломанный нос и подвязанная челюсть придают некоторую долю комизма, а я отвечаю ему нетерпеливым жестом:

– Ну давай. Время не ждет. Начинай уже искать метку.

Одним вздохом он погружает себя в мыслевзор, а я пристально слежу за каждым его жестом. Если он сейчас только попытается применить против меня заклятие Доминирования, я убью его, не сходя с места, а для этой работы найду кого-нибудь другого.

Пару минут он что-то бормочет, вглядываясь в меня, потом кивает и смотрит на меня прояснившимися глазами:

– Ты был прав. Сеть помечена. Ее передвижения можно отслеживать. Какое Заклинание тут применялось, я не знаю, но магическое клеймо очень отчетливое, это явно не утечка из гриффинстоунов.

Так, значит, Ма’элКот поставил клеймо, когда поднял сеть с пола, чтобы перекинуть ее мне. Что ж, чисто сработано.

Но ничего, доживем до завтра, вот тогда я покажу ему по-настоящему безупречную работу.

Я подхожу к окну и выглядываю на улицу. Снаружи никого нет, но если за домом следят, то они видят меня прекрасно.

– Спасибо, Ламорак. Мне надо идти, но я твоей услуги не забуду. Утрясу все с величеством, чтобы он и пальцем тебя не тронул, лады?

– Кейн, я… – Похоже, у него перехватило горло. – Спасибо… э-э-э… спасибо, что ты не убил меня тогда.

– В расчете пока. Вот вернемся домой, там я, может быть, вызову тебя на ринг и выбью из тебя дурь.

– Заметано.

Он протягивает мне руку, и я заставляю себя просто пожать ее, а не сломать ему к черту запястье.

– Увидимся.

Я подхватываю сеть и выхожу.

18

Дверь взорвалась фонтаном щепок. Ламорак вскочил со стула, из его рта, несмотря на крепко подвязанную челюсть, вырвался крик, клинок был взят на изготовку; он не мешкая сделал выпад со сломанной ноги, и первый же ворвавшийся в комнату Кот получил в бедро фут закаленной стали.

Ламорак был прекрасным мечником и потому не только сумел компенсировать свою обездвиженную ногу, но и восстановил равновесие раньше, чем второй Кот метнулся мимо упавшего товарища. Однако Ламорак не успел снова придать своему мечу боевое положение: окно за его спиной с грохотом вылетело, в комнату влетел еще один Кот и с ошеломляющей силой пнул его ногой в позвоночник. Ламорак упал, но меч не выпустил и еще некоторое время ожесточенно рубил по ногам всякого, кто пробовал к нему приблизиться. Он молчал: а что тут было говорить. С угрюмым ожесточением он боролся за свою жизнь.

Вдруг клинок наткнулся на ногу, которую не смог перерубить. Сталь со звоном согнулась в руке Ламорака, почти куснув его за пальцы. Эта нога была не в серой коже, а в сарже, когда-то красной, но теперь неравномерно вылинявшей до буро-коричневого цвета – цвета запекшейся крови. У Ламорака перехватило дыхание, и он замешкался; в ту же секунду на его запястье опустился тяжелый сапог, прижав его к полу, а второй такой же сапог одним ударом выбил из его руки меч.

Ламорак безнадежно взглянул вверх: даже угрюмая решимость выжить покинула его лицо.

– Берн… – прошептал он. – Не надо, Берн…

– Молчи, – приказал тот, как всегда насмешливо, но со злобой. – Я наслышан о твоем фокусе с мастером Аркадейлом. – Берн закинул руку за плечо и вынул из ножен Косаль. Меч застонал, едва Берн взялся за рукоять и принялся, вертя его над головой, рассекать клинком воздух; Ламорак застыл. – Знаешь, а ведь я так и не поблагодарил тебя как следует за этот подарок – я имею в виду Косаль. Меч проделал отличную работу с этой вашей драчливой девчонкой: выпустил ей кишки на мосту Рыцарей. Надеюсь, ты не был к ней особо привязан.

И он опустил клинок так, что его острие зависло над промежностью Ламорака.

– Как думаешь, если я отпущу его сейчас, что произойдет раньше: его магия исчезнет или он отрежет тебе член?

– Берн, подожди, Берн…

– Заткнись. Некогда мне с тобой сейчас. Надо догнать Кейна.