Героический эпос народов СССР. Том второй

— Да будет у тебя всегда праздник, паша! Но по какому случаю торжество у вас ныне?

Паша чванливо изрек:

— Когда ты ашуг, а не осел, то, может, слыхал о разбойнике Кёр-оглы?

Кёр-оглы ответил:

— Как не слышать, мой паша. Недостойный и страшный он человек.

— Вот глянь, — похвастался паша, — схватил я одного из его удальцов. Скоро он будет болтаться на веревке. По этому случаю, ашуг, в городе праздник.

И тут увидел Кёр-оглы закованного в цепи Демирчи-оглы. Кожа его ног была содрана и свисала клочьями. Лицо белело, как у мертвеца. Почувствовал Кёр-оглы такую ярость, что кровь бросилась ему в голову. Чуть было не схватил он Джафар-пашу за глотку, чтобы удушить его собственными руками, да вовремя спохватился, вспомнив, что удальцы еще далеко и неосторожностью все дело можно погубить.

Паша вместе с приближенными подошел к Демирчи-оглы. Приблизился и Кёр-оглы, встав чуть поодаль. От потери крови Демирчи-оглы был почти без сознания.

Паша пнул его ногой и процедил сквозь зубы:

— Недолго тебе осталось быть на этом свете. Видишь этот холм? Скоро ты будешь болтаться в петле!

Услышав это, Демирчи-оглы закрыл глаза и отвернулся.

— Эй ты, пока не поздно, признайся, где Телли-ханум, и я отпущу тебя на все четыре стороны!

— Джафар-паша, — простонал Демирчи-оглы, — к чему каждый день болтать одно и то же? Сказано тебе было, что зовут меня Демирчи-оглы. Я один из удальцов Кёр-оглы, а у нас есть обычай: тайну уносить с собой в могилу. Телли-ханум давно в Ченлибеле.

Тут Кёр-оглы не вытерпел, прижав к сердцу саз, он запел:

"Демирчи-оглы, твои обидыОтомстят в сражении игиды.И дамасский меч, что видел виды,Поразит султана и пашей".

Демирчи-оглы, услыхав голос Кёр-оглы, открыл глаза, и Кёр-оглы, подмигнув ему, пропел:

"Не щадил ты жизни ради друга,В этом велика твоя заслуга.И теперь из огненного кругаНи за что не вырваться врагам.Положись на Кёр-оглы. НедаромСлавится он сабельным ударом.Эрзерум, охваченный пожаром,Положить смогу к твоим ногам".

Удивился Джафар-паша:

— Эй, ашуг, заметив тебя, мой пленник попытался встать на ноги. Не знакомы ли вы?

— Знакомы, — ответил Кёр-оглы. — Этот грабитель, сын грабителя однажды учинил надо мной разбой и отнял все мое достояние.

— Он и мне нанес немало зла. Теперь за все ответит, — посочувствовал паша Кёр-оглы.

— Ты справедлив, паша, да будет долог твой век, — поклонился Кёр-оглы. — На устах моих вызрела песня, позволь я спою ее.

Паша кивнул головой, и Кер-оглы запел:

"Джафар-паша, дня мести грянул срок,Сразит злодея доблестный клинок.А кровь врага, с тех пор как создан свет,Для праведника слаще, чем шербет".

Демирчи-оглы понял, что Кёр-оглы старается подбодрить его, сказал:

— Джафар-паша, приговоренный к смерти имеет право на то, чтобы была исполнена его последняя просьба. Вели дать мне саз, чтобы я смог ответить этому ашугу!

Демирчи-оглы подали саз. Он, прижав его к груди, запел:

"Из Ченлибеля я скакал сюда,Жаль, над пашой не завершил суда.Когтил добычу я, и грех не мой,Что красной дичи не довез домой".

Кёр-оглы, ударив по струнам, запел:

"Лечу, как вихрь над головой врага,В бою мне жизнь своя не дорога.Дамасский меч, бросай врага во прах,Пусть корчится в своих же потрохах".

Демирчи-оглы поведал:

"Как тигр месопотамский, дрался я,Бил недруга, отваги не тая,Но усыплен был порошком снотворным,Джафар-паша коварен, как змея".

Кёр-оглы пропел:

"Верь Кёр-оглы, он сердцем без трудаОт правды кривду отличит всегда.Горит душа, и знать желает ум,Где спрятана тобой Телли-ханум?"

Демирчи-оглы ответил ему:

"Надежней, чем султанская казна,Неподалёку спрятана она.Джафар-паша мою сегодня шкуруНабьет соломой, желтой, как луна".

Последние слова обоих насторожили Джафар-пашу. Почуял он, что говорят они меж собой не как враги. Шепнул он пехлевану, что стоял около:

— Подозрителен этот ашуг. Не явился ли он из Ченлибеля? Будьте начеку. Надо схватить его.

Потом повернулся в сторону Кёр-оглы и дружелюбно спросил: