Героини

В присутствии Элби я вновь начала ощущать себя собой, прежней. Но с Конором надо обращаться повежливее. Ведь только благодаря его храбрости мне удалось бежать из отделения. Я достаточно внимательно читала Толкина, чтобы понимать: Конором движут гордость и честь.

— Я имею в виду, что я буду чувствовать себя лучше, если мы спрячемся в чаще, когда нашу стоянку обнаружат.

— Не знаю, Пенни, — произнес Элби. — Они уже близко. Может, вам и правда лучше отступить. В глубину леса, там, где мы строили форт. Им я сказал, что ничего о вас не знаю и не слышал. Признался только, что ты один раз звонила мне из больницы, но давно. Они ведь могут отследить телефонные звонки и…

— Черт, Элби! Прости, что втянула тебя во все это!

— Еще хорошо, что родители сейчас в Биаррице. Иначе моя мамаша просто с ума бы сошла. А бабушка все время пылесосит. И когда явились копы, тоже пылесосила наверху. Но я вправил ей мозги. И она не пикнет.

— А как ты выбрался из дома?

— Она пошла в церковь. Меня с собой не потащила. Сказала, что ей стыдно появляться перед представителями высшего епископата с мальчишкой, у которого неприлично длинные волосы. А после службы у них будет ланч.

Элби оглянулся сначала через одно плечо, затем через другое. Так всегда делают самые крутые герои его любимых комиксов.

— Есть одна идейка, как облапошить копов. Я ведь подслушивал, о чем они говорят. Все время спрашивали твою маму, не было ли от тебя записки, что ты ударилась в бега. Если сбежала, то они не особо будут стараться найти тебя. А если подумают, что тебя похитили, тогда, конечно, совсем другое дело. Возьмут ищеек — и вперед.

— Так что, написать записку?

— Да. Я подброшу ее Грете. Тайком. Тогда они успокоятся хотя бы на время.

— А как они объясняют мое исчезновение?

— Все копы в один голос твердят, что будто бы утром в палату зашла медсестра и увидела, что тебя нет.

— А санитары не проболтались? — спросила я.

Элби отрицательно помотал головой.

— А они тут при чем?

— Долгая история. Просто, наверное, стыдно было признаваться, что какому-то всаднику удалось ворваться в отделение и выкрасть меня через окно.

Элби достал из кармана пачку сигарет.

— Да уж, им лучше помолчать. Иначе сами станут пациентами.

Конор поднял мешок с листьями и подошел к нам.

— Ну а Дейрдре? Можешь привести ее сюда?

— В первый раз слышу… — растерянно пробормотал Элби.

— Дейрдре мы займемся завтра, обещаю, Конор. Потерпи всего денек. — Я обернулась к Элби. — У меня ручки нет!

Элби достал из заднего кармана записную книжку, вырвал листок, протянул мне. Потом оттуда же вынул шариковую ручку.

Я огляделась в поисках ровной поверхности, на которой можно писать, и выбрала поваленный ствол дерева с ободранной корой. Я понятия не имела, что сделают со мной копы, если найдут, но почему-то была уверена, что мама больше не отдаст меня в психушку. А Келлер вряд ли сможет вернуть меня в отделение без ее согласия. Я присела на корточки, расправила листок и нацарапала записку следующего содержания:

Дорогая мамочка!

Я убежала. Позвоню тебе, как только доберусь до другого города. Со мной все о’кей.

Я никогда не вернусь в этот ад — в отделение! Никогда! Это нечестно!!!

Твоя дочь

— Что у тебя с рукой? — спросил Элби.

Рука сильно дрожала, вместо фраз выходили какие-то каракули.

— Наверное, отхожу от лекарств, которыми меня пичкали.

— И на что тебя подсадили?

— Сама толком не знаю. Может, на торазин или что-нибудь в этом роде. — Я протянула ему записку.

— Мой двоюродный брат сидел на нем. Сильная штука, доложу тебе. — Он сунул записку в карман, вытащил из пачки «Мальборо» плотно свернутый косячок, прикурил.

— Это поможет снять ломку.

— Правда?

— По крайней мере, расслабишься. — Он кивком указал на вьющийся дымок. — Прочистишь мозги. Правда, не знаю, что будет с великим королем Ольстера, если попробует затянуться.

— Так он тебе представился?

Элби ухмыльнулся.

— Типа того. Перечислил все свои титулы. Король того, повелитель сего. Потом расскажешь подробнее. Пошли покурим за железной дорогой.

— Но у меня нет обуви.

Элби пригнулся, замахал руками, как дикая обезьяна.

— Лезь на спину!

— Нет!

— Давай! Ты же мне как сестра. И весишь всего два фунта.

— А ты — три.

— Вот именно. Значит, я больше и тяжелее.

Похоже, это судьба — скакать то на лошади, то на спине мальчишки. Впрочем, Элби прав. Я не хотела курить травку в присутствии Конора, но была слишком слаба, чтобы уйти подальше. А Элби заслуживал объяснений, особенно после всего, что для меня сделал. Я залезла на его костлявую спину, обхватила ногами за талию. Не зная, куда девать руки, я просто положила их Элби на плечи. Он выпрямился и, пошатываясь, зашагал вперед, удерживая меня за ноги для равновесия.

— Чем вас кормили?

— Жрачка была паршивая.

Мы стали подниматься по насыпи, я обернулась и крикнула Конору:

— Мы скоро вернемся!

— Странный у тебя транспорт!