А. И. Володин

Герцен

В крепостной России 40-х годов XIX века он сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени.

В. И. Ленин

Мы… видим в новой философии берег, на котором мы стоим, готовые покинуть его при первом попутном ветре, готовые сказать спасибо за гостеприимство и, оттолкнув его, плыть к иным пристаням.

А. И. Герцен

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Володин Александр Иванович (1933 год рождения) — кандидат философских наук, доцент кафедры философии Академии общественных наук при ЦК КПСС. Основные работы посвящены преимущественно истории философской и социально-политической мысли XIX в.: «В поисках революционной теории (А. И. Герцен)». М., 1962; «Революционные идеи XVIII–XIX веков». Гавана, 1963 (на исп. яз., в соавторстве); «Учение о развитии общества». М., 1964; «Начало социалистической мысли в России». М., 1966, и др.

Введение

Александр Иванович Герцен, великий русский мыслитель, писатель и революционер, родился в Москве в год наполеоновского нашествия на Россию, 25 марта (6 апреля) 1812 г.

Умер он во Франции, незадолго до возникновения первой пролетарской республики — знаменитой Парижской коммуны. Сердце Герцена навсегда остановилось 21 января 1870 г.

Между двумя датами — без малого 58 лет, большая человеческая жизнь, трудный и сложный путь непрестанных идейных исканий.

Главная веха на этом пути — революция 1848 г. Центральное событие европейской истории XIX в., она и жизненный путь Герцена резко поделила на две части.

До — Россия, родина…

После — эмиграция: Франция, Италия, Англия, Швейцария…

До — беззаботное, но какое-то одинокое детство; клятва, данная с другом, Николаем Огаревым, на Воробьевых горах, — отмстить за казненных императором Николаем I декабристов; университетские аудитории на Моховой, восторженное социалистическое вольномыслие; арест и Крутицкие казармы; ссылка; тайное венчание с любимой Наташей; возвращение в Москву; холодный, чиновничий Петербург; еще ссылка; опять Москва, напряженная литературная работа, горячие ратования со славянофилами…

После — бурные революционные грозы конца 40-х годов и долгое, тягостное послереволюционное похмелье; трагическая гибель матери, сына, смерть жены; основание вольной русской типографии; «Полярная звезда»; более чем десятилетний мощный набат «Колокола», горой вставшего за освобождение крестьян; участие в «польском деле»; новые семейные драмы; раздоры с «молодой» разночинной эмиграцией; разрыв с Михаилом Бакуниным…

До — первые литературные опыты 30-х годов, роман «Кто виноват?», повести «Сорока-воровка», «Доктор Крупов», циклы блестящих философских статей — «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы», слово, задавленное, придушенное, оскопленное царской цензурой; горькие размышления в дневнике: «Боже праведный!.. Весь талант должен быть употреблен на то, чтоб закрыть свою мысль под рабски вымышленными, условными словами и оборотами» (9, II, стр. 241)[1]

.

После — свободная речь человека, вырвавшегося из николаевской тюрьмы на вольный воздух, речь, прямо обращенная к друзьям и врагам, ко всему миру, к потомкам; книга поразительной исповеди — «С того берега»; мемуарная эпопея «Былое и думы»; многочисленные открытые письма — «Письма из Франции и Италии», «Письмо русского к Маццини», «Письма к будущему другу», «Письма к противнику», «Письма к путешественнику», «Письмо о свободе воли», «К старому товарищу».

До — молодая страстная вера в человечество, в его разум, в его прогресс, в неизбежное, близкое уже осуществление «рая на земле», социалистического идеала, социальной гармонии…

После — глубокий скепсис, обращенный на прежние надежды, на будущее Европы и на будущее вообще, на всякого рода социальные теории и прожекты и даже — временами — на собственную новую веру в возможность для России избежать капитализма, в социалистическую природу крестьянской общины…

До — убежденное проповедование идеи всеспасительности просвещения, знания, философии — «религия науки», как впоследствии назовет этот культ теории сам Герцен…

После: «Не ищи решений в этой книге — их нет в ней, их вообще нет у современного человека» (9, VI, стр. 7).

Так писал Герцен в посвящении «Сыну моему Александру», предпосланном русскому изданию «С того берега» (1855). Так он писал, а сам неутомимо, настойчиво искал эти решения: в книгах и в жизни, в Европе и в России, обращаясь мыслью в прошлое и стараясь заглянуть в завтра.