Герцог-дьявол

– Кажется, отцовство сделало из тебя идиота. Она хотела сохранить свою просьбу в тайне. И я бы исполнил ее желание, если бы не твое упрямство. Но раз уже ты выпытал у меня правду, то поклянись, что не расскажешь ей об этом.

– И не подумаю!

– Тогда я рискую испортить отношения с твоей женой. Честно говоря, я ее боюсь. У меня есть список людей, которых я никогда не хотел бы иметь в числе своих врагов, и она в нем – одна из первых.

Страттон рассмеялся.

– Боюсь, она одна из первых и в моем списке тоже.

– Ну, тогда клянись, что ты не сделаешь ничего такого, что испортит наши с ней отношения.

Страттон швырнул свои карты.

– Я не шучу. Поклянись. Или по крайней мере пообещай.

Страттон трагически вздохнул.

– Даю слово джентльмена: я не сообщу ей, что ты раскрыл ее план.

«Слово джентльмена». Эта фраза Страттона навеяла воспоминания, от которых он хотел избавиться. Почему же это вызвало раздражение. Пастушка вновь исчезла, как и в прошлый раз. А он так надеялся…

С ним поступили как со случайным знакомым. И это после того, как он продемонстрировал ей поистине героическую сдержанность. И она не взяла медальон. С явным нежеланием Габриэль вынужден был признать: такой поступок является свидетельством достойного характера, но это могло значить, что она больше не желает видеться с ним. Хотя в такой ситуации большинство женщин не задумываясь приняли бы подарок.

С другой стороны, ее поступок был демонстрацией неблагодарности. Или он ошибался? Габриэль не мог решить окончательно. Ему было трудно оценивать случившееся объективно, так как со многих точек зрения он оставался абсолютно неудовлетворенным.

Перед его мысленным взором возник образ ее обнаженного, бледного в лунном свете тела, ее темно-алых губ и крика восторженного удовлетворения в конце. Недолгих минут удивительной открытости, перед тем как кольцо страха вновь сомкнулось вокруг нее.

Но что стало причиной возвращения этой мрачной тени? Нечто вполне реальное. Он тревожился за нее и за ее безопасность, несмотря на то что сам же считал такое беспокойство глупостью со своей стороны. Она отвергла его помощь. И ему следует забыть о ней.

– О чем ты задумался? Так нахмурился… – спросил Страттон, оторвав взгляд от карт.

– Я думаю, почему ты постоянно выигрываешь, а я проигрываю.

– Возможно потому, что я веду правильный образ жизни, а ты нет.

– У меня нет никаких оснований полагать, что правильный образ жизни приносит какую-то выгоду, поэтому причина явно не в этом.

– Ты уже попробовал и был разочарован?

– Ну, скажем так: я опустил одну ногу в озеро правильного образа жизни и почувствовал, насколько холодная там вода.

Слова Габриэля заставили Страттона задуматься.

– Мне надо время, чтобы осмыслить этот образ.

– Не думаю: я тебе ничего особенного не сказал.

– Нет, ты сказал, и сказал очень многое.

Жестом Страттон отослал крупье прочь и, поставив локти на стол, внимательно воззрился на Габриэля.

Тому это не понравилось, он пригласил крупье и попросил раздать карты.

– Какая чепуха! Как будто ты знаешь меня или вообще кого бы то ни было настолько хорошо, что можешь просто посмотреть в глаза и понять, что они подразумевали под какой-то туманной фразой…

– Конечно, это имеет отношение к женщине. Здесь не может быть никакого сомнения.

Габриэль сделал вид, что не обращает внимания на слова друга, и взял свои карты. И вновь невезение – очень плохие карты. Шанс выигрыша был практически нулевым.

– Ты пытался вести правильной образ жизни в вопросах, касающихся отношений с женщиной, что, как я полагаю, означает следующее: ты не соблазнил ее, даже имея такую возможность.

Габриэль выложил две карты и взял еще две.

– Так как последнее время не было никаких сплетен о твоих приключениях, следовательно, мы имеем дело с каким-то тайным обожанием. Твоя пастушка?

Габриэль внимательно разглядывал свои карты, несмотря на то что давно знал: он проиграл!

– Кажется, я попал в точку.

– Ты вообще ничего не видишь, не только этого.

– Вижу. Когда тебя на чем-нибудь ловят, ты сразу прищуриваешься.

– Я смотрю в свои карты, а освещение не очень хорошее.

– Значит, ты виделся со своей пастушкой. Ты сдержал свои импульсы и это не произвело на нее должного впечатления.

– Оно произвело на нее очень большое впечатление.

– Но новых встреч не будет. Вот откуда холодная вода правильного образа жизни.

– Я не сказал, что новых встреч не будет. Говоря о холодной воде, я имел в виду самоограничение…

– Ты хоть имя-то ее узнал?

Габриэль швырнул карты на стол и встал.

Страттон снова извлек свои карманные часы.

– Сколько еще времени ты собираешься держать меня здесь?

– Можешь проваливать.

– Прямо сейчас? Но мы же не хотим, чтобы Клара сердилась на тебя.

– Иди. Я настаиваю.

– Мы можем еще часок поболтать, если это необходимо.

– Иди домой. Иди к черту. Иди куда угодно, прежде чем я не надавал тебе тумаков.

Два дня спустя поздно вечером Габриэль пришел в дом своего брата. Слуга больше не спал у дверей, возможно, надеялся на очередной визит герцога и на шанс получить плату за свою ненавязчивость.

Увидев Габриэля, он вскочил.

– На рассвете, как обычно, ваша светлость?