Герцогиня

Отправится же на поклонение аналогичной православной покровительнице Афанасии Эгинской было неуместно, ибо повторения судьбы своему будущему мужу вдовица не желала: тот, как известно, под влиянием Афанасии ушёл в монастырь.

Где Эльзас, а где Брауншвейг… На месте разберутся. Никому неизвестно, где этот Генрих Саксонский будут находиться в момент прибытия экспедиции в регион.

Карл Великий "правил с коня". Эта манера полностью воспроизводится германскими императорами: получив корону короля Германии, они непрерывно двигаются. Пфальцы — следы их постоев. Сначала объезжают империю, принимая вассальные клятвы местных владетелей. Потом, по тому же маршруту, наказывая вассалов за нарушение данной ими присяги. "Разъездной" характер правления реализуют и многие герцоги.

Предполагается чисто случайная встреча. Чисто: шла мимо, вдруг ножка ах… Или там — лодка протекать начала…

Как обычно, самые последние дни перед выходом каравана более всего напоминали дурдом. Наконец, восемь тяжёлых ушкуев, более двух сотен человек, двинулись вверх по Волге. В сопровождении ещё десятка лодочек и сопровождающего отряда.

Пришлось отрывать от сердца: начальником каравана я поставил Ивашку. Авторитет у моего сотника… Он может кучи вещей не знать. Но когда он смотрит в глаза и теребит гурду на поясе — даже бывалые корабельщики быстро-быстро рассказывают о все проблемах и возможных путях их решений.

А молодёжь… не то, чтобы в струнку вытягиваются, но… подтягиваются все. За шутку у него за спиной можно умереть со страху. Был инцидент.

Ещё три дня я получал телеграммы о том, что забыли, что надо довезти… Вышки стоят — Софья пытается настоять на своём дистанционно. Потом и мне пришлось лезть в лодку. Моя "Белая Ласточка" подогнана под перевозку меня, любимого, в нужную точку за минимальное время. Нужная точка — Переборы. Как и толковали мне в крик кормщики, мои тяжёлые ушкуи в середине лета через этот Волжский перекат не пройдут.

Ух, как они надо мною поиздевались! Ух, каких они мне слов наговорили! Каких звуков… нафыркали, нахмыкали.

Начали разгружать кораблики, свите шатры развернули.

Я был даже рад. Побыть снова с моими… княгинями. А вечером…

— Чего ругаешься, дед Кузьма? Не тебе тюки таскать.

— Дык куды таскать?! Тут самого себя с места не стащить! Шагу ступить не могу. Хоть криком кричи — так крутит. Да мне-то ладно — вон, Сёмка с княгининского до ветру пошёл да и завалися. Сесть-то сел, а встать-то… ха-ха-ха… Ой, бл…,о-хо-хо…

— Вон оно чего… И ласточки над водой стригут. А что говорят нам меньшие братья-муравьи?

— Каки таки муравьи?! Нет мурашей никаких. Попрятались. Мать их…

— Ага. И утром росы не было?

— Ну. Итить…

— Вот и я об этом. Барахло прикрыть. Дождь будет.

Знаменитые июльские грозы. Ласкать женщин под раскаты грома, при вспышках молний, освещающих внутренности незакрытого шатра… Потом лежать, засыпая под шум дождя…

За три дня дождей вода поднялась достаточно, чтобы мы смогли перетянуть ушкуи выше.

Ещё день и Шексна.

В Усть-Шексне нас встретили посланцы Суздальского князя. Было там и неплохое приданое для дочки, и пара монахов в свиту, и икона из родительского дома. И немногочисленные, но очень для неё важные, подарки Софье. Разбирая их она не сдержалась: прижала шёлковый подрясник к лицу и зарыдала:

— Простил! Он меня простил! Он… он… а я…

И убежала от всех. Утирая дареной одеждой слёзы.

Появились и двое незаметных мужичков от Андрея. Мнутся, хмыкают, говорить не хотят. Ну и фиг с вами. Нет сотрудничества и не надо. Парочка моих ребят на вас уже посмотрела. А вы их не видели, высадим мы их подальше. Но со сходной задачей: мне тоже нужна инфа по делам Новгородским.

Всё. Дальше тянуть уже… непристойно. Люди смотрят недоумённо, лоцманы с Белозерска домой рвутся.

Обнялся-расцеловался с княгинями своими. Ивашке напоследок плешь проел: береги, помоги… Они туда, а я назад. Как-то они там… Столько всяких… нежданностей может быть.

Вот ныне придумывают иные: Воевода Всеволжский хотел, де, восстановить древнее славянское братство и удручённый мыслью о грядущей гибели племён, по крови близких, встал на защиту сродственников ослабевших. Иные же и вовсе толкуют о моём желании неизбывном привести Гренаду по сень креста христианского.

Не надо про желания мои придумывать — спросите уж прямо.