Герцогиня

Похожая на бабушку из самых первых детских воспоминаний. Ещё весёлую, жизнерадостную. Без той постоянной угрюмости, раздражительности, что стала постоянной после смерти отца.

Её хочется любить, заслужить похвалу, как не удавалось в детстве, покаяться, попросить прощения. За неспособность реализовать её мечты. Её хочется выпороть, отомстить за прежние наказания, унижения.

Теперь эти бессмысленные мечты, неопределённые образы, неясные отражения детских комплексов, вдруг обретают возможность реализации. Подобие бабушки можно наказать. Например, в постели. И покаяться, подарив, например, ей замок.

Уже одной этой возможности — реализовать детские мечты — было бы достаточно, чтобы Софья оказалась в постели, в душе, в мыслях герцога. Но она ещё и умна, привлекательна, страстна, неутомима и опытна. Она просто полезна: детали осадных машин, выданные шпионы врагов, планы противников… Она интересна. Удивительными знаниями о никогда невиданной стране, массой восхитительных, изящных вещей. Хотелось бы сделать такие самому. Она богата. Правда, это товары. Чтобы получить хорошую цену надо выждать. Сейчас край разорён, но постепенно… Лишь бы она не ушла.

***

Разные мужчины ищут в женщинах разное.

Жена-мать. Генрих искал это, пусть и не понимая. Нашёл. Опыт воспитания бабушкой, сильной, доминирующей личностью, впечатался в его душу. Он был склонен к подчинению женщине. Не зря Барбаросса развёл его с первой женой. Но (в РИ) и со второй, Матильдой Генриховной, история повторилась.

Жена-любовница. Тут уж… Софочка "даёт жару". "Каждый раз как последний".

Жена-соратник. Уже! Несколько важных советов, ценная информация о противниках.

Дело за малым: не жена.

— Вечером приходи пораньше. Чтобы мы успели до пира…

— Извини, не смогу. Надо собираться в дорогу. Завтра караван пойдёт дальше. Путь далёк, скоро зима.

— Останься.

— Я должна выдать дочь замуж. Бедняжка страдает, её терзания разрывают мне душу.

— Я запрещаю!

— Это твоя благодарность? Проявление твоей благородной рыцарской души?

— Тысяча чертей! Рога, хвосты и копыта! Я… я не смогу жить без тебя!

— Мне тоже… будет очень горько. Постой! Придумала! Я смогу остаться. Есть способ.

— Какой!? Говори же!

— Возьми мою дочь в жёны. Обвенчайтесь. Тогда мы не пойдём дальше. Я смогу остаться с тобой, с моим… Мы будем встречаться каждый день. И ночь…

— Но… ты предлагаешь, чтобы я… вас обеих.

— Нет! Как можно?! Я жутко ревнива! Запомни: никаких интрижек на стороне! Но ради тебя… один раз. Исполнишь супружеские обязанности, подаришь ей какой-нибудь замок и отошлёшь девочку туда. Вынашивать тебе наследника. Хочется… потетешкать. Твоего сына, моего внука… Глупо. Да?

— Но… венчание… я помолвлен с Матильдой, которая…

— Я знаю. Выбирай. Между женой и женой и тёщей. Знаешь… мне кажется… мы могли бы быть счастливы.

Генрих и Софья рука об руку явились на завтрак. Где Генрих и объявил о своём намерении взять в жёны Ростиславу Андреевну, дочь князя Суздальского Андрея.

Бздынь!

Ё! — сказали ошалевшие сподвижники. Этот же возглас, в саксонском и иных местных вариантах, покатился, постепенно ослабевая, по всей Европе.

— Но… э-э-э… А как же Анжу? Матильда? Мы же рассчитывали на их помощь против Медведя и его присных!

— Прежде всего нам следует рассчитывать на помощь Господа Бога. И императора. — Твёрдо произнесла Софья.

Сомнение в помощи императора означало сомнение в праведности "саксонского дела". А это уже прямая измена. Встряхнутые неожиданным сообщением мозги сотрапезников упали на обычные для них места, и судорожно закрутились.

— Барбаросса… Боголюбский… его дочь… А Плантагенетов побоку…? Что-то знает? О делах в Италии? Папа Александр дуба дал? Или — Плантагенет?… Рыцарей из Нормандии не будет. А что будет?… Денег где взять? — А караван? Нанять в Брабанте наёмников и раскатать Медведя. Лучше — Вихмана. А жрать дадут? — Если в караване сундуки с золотом… да хоть с серебром! — купим…

Проанжуйская партия существовала уже несколько лет. Они-то и попытались "ставить палки в колёса".

— Граф Анжу, герцог Нормандии, король Англии…

— Пошлите ему письмо. Немедленно. С моими извинениями. И заверениями в неизменной дружбе.

Софочка томно мурлыкнула и уточнила:

— Это любовь, господа. Герцог Генрих отдал своё сердце… моей дочери. Обрекать бедную Матильду на брак с нелюбящим мужем было бы крайней жестокостью. Надеюсь, что Короткий Плащ, заботясь о счастье своей девочки, поймёт. И испытает чувство благодарности.

— Но… но ваша дочь… Она же схизматка!

— Несущественно. Она вступит. В лоно. Как столетие назад сделал Евпраксия.

Имя русской императрицы Германии снова перегрузило мыслительные мощности присутствующих. Аналогии просто лезут в глаза. Русская княгиня. Муж — саксонец. Император враждует с папой. Караван. Хоть и не верблюдов, как прошлый раз. Генрих вскоре… того? А вдова вскоре… за Барбароссу? Но тот же женат?! — А разве он не развёлся со своей первой? И со второй… возможны варианты.