Герцогиня: ветер судьбы

Арман к вечеру снова закрылся в библиотеке. Мы не разговаривали весь день, избегая друг друга. Если и сталкивались в коридоре, то молча проходили мимо. Мне хотелось выть, хотелось бежать отсюда прочь – к маме и папе. Хотелось снова стать ребенком, маленькой девочкой. Как нужны мне те большие руки, в которых можно укрыться!

Вечером приказала горничным собирать мои вещи: хочет Арман или нет, а я возвращаюсь в столицу. Я сама себе хозяйка, тем более мужем он мне так и не стал. Или стал, но не он, а Ю-Вей. Или не мне, а Виро. Я запуталась!

Надела в очередной раз кимоно и маску, выскользнула в коридор. Макеши уже даже не комментировал, просто выразительно закатил глаза. Плевать. Мне сейчас так нужно тепло! Объятия нужны, в которых можно забыться. Самообман? Что ж, пусть так!

Он ждет. Говорил – каждую ночь обо мне мечтает.

– Виро, ты пришла, – в голосе Армана звучит непривычная мне нежность. Это одновременно и приводит меня в трепет, и злит. Увлёкся глупой девчонкой из лунного дома. А жена ему не нужна!

Молчу, как всегда, спокойно развязывая пояс кимоно, но Арр в этот раз удивляет.

– Нет, у меня другие планы, качает он головой. – Сегодня ты снимешь маску.

Понятно. Нет, боюсь – это плохой вариант. Мне не нравится. Завязываю обратно пояс. Отворачиваюсь, берусь за ручку двери.

Он смеётся.

– Постой, загадочная! Ночь за окном, слышишь? Я задую свечи. Закрою портьеры. Обещаю, мы не увидим друг друга. Только наощупь.

– Поклянись, – шепчу я.

– Клянусь.

Я киваю. Хочу! Хочу целовать его везде, ласкать губами. Сегодня мне это мучительно нужно, кажется, я умру, если не прикоснусь к нему, не впитаю его силу и спокойствие. Он, улыбаясь, гасит свечи. Комнату наполняет такой густой мрак, что что я даже пальцев своих не вижу.

– Ты где? – тихо зовёт меня Арман. – Ты исчезла? Сбежала?

– Нет, я тут, – пошла на голос, натыкаясь на его тело.

Он тут же обхватил меня руками, сминая шёлк кимоно в складки. Прижал к сильной груди и шепнул:

– Ну же, снимай маску. Мне не терпится тебя поцеловать.

Я застыла. Целоваться-то меня и не учили. Не принято это в Ниххоне. Я целовалась лишь однажды – с ним. В тот день, когда он меня отверг в первый, но далеко не в последний раз.

– Что не так, птенчик?

– Я...

– Не умеешь? Я так и думал, – усмехнулся Арман, пальцами поглаживая мои губы. – Буду учить. Сегодня – только поцелуи.

– Нет! – возмущённо шепнула я.

– Да. И не спорь. Будешь послушной девочкой – получишь награду.

Сам развязал ленты. Взъерошил мои волосы пальцами. Покрыл поцелуями лицо – короткими, нежными, такими... любящими? Он словно ощупывал меня губами. Потянул зубами за нижнюю губу. Я всхлипнула, обвивая руками его шею. Я очень хотела, очень! Люблю его отчаянно. И кричала бы, признавалась бы постоянно, но слов таких нет, чтобы передать все мои чувства, да и не нужны ему эти слова. Я для него – лишь игра. Зато... зато он мой – весь. В этой вязкой темноте, где смешивается дыхание, где каждое прикосновение – как удар. Подталкиваемая Арманом, я вдруг спотыкаюсь о постель и падаю, взвизгивая. Он падает сверху, вышибая из меня дыхание. Тяжёлый, как камень. Такой... желанный. Поднимается на руках, нежно, легко находит на ощупь мои губы, прихватывает их губами. И внутри меня расцветает огненный цветок. Поцелуи – это сладко. Горячо. Он раздвигает мои губы языком, бесстыже берет меня одной только этой лаской, медленно, упоительно, наслаждаясь каждым мигом. Я царапаю его плечи, прижимаюсь бёдрами к его паху, явственно ощущая его желание. Губы, терзавшие мой рот, вдруг поплыли ниже. Подбородок, шея, ямочка между ключицами. Шёлковый пояс, наконец, развязан. Его руки везде. Он словно укутывает меня в поцелуи. А потом раздвигает мои бедра и приникает горячим ртом к самому центру моего возбуждения. Это как удар, как молния. Меня учили, что женщина не должна терять себя в мужских руках. Что она должна отдавать, а не отдаваться. Но сейчас именно я извиваюсь и жалобно мяукаю от невероятных ощущений.

Отрываясь от меня, Ю-Вей тихо смеётся.

– Что ты теперь думаешь о поцелуях, птенчик?

– Я думаю, что тоже... умею.

– Что ты умеешь?

Я фыркнула, нашла пальцами его достоинство, так явно и недвусмысленно свидетельствующее о том, что он тоже... хочет. Пробежалась по всей длине, а потом стекла вниз, обхватывая его губами. Впервые – не холодный каменный член, как нас учили в лунном доме, а настоящий, живой, горячо пульсирующий в моей ладони. Ю-Вей вздрогнул, сдавленно вздохнул, словно захлебываясь стоном. Теперь была моя очередь хихикать. Прошлась языком по всей длине, вобрала глубоко, почти до самого основания – умела.

– Боги, ты невероятная, – прошипел мой мужчина, а потом вдруг изогнулся, подхватил меня за бедра и поставил на колени – над собой. – Продолжай, не останавливайся, мне очень нравится.

Я не понимала, что он делает, но послушно продолжила – а потом вдруг замычала возмущенно и испуганно, когда его пальцы, а следом язык и губы скользнули внутрь меня.

– Не останавливайся, – приказал Ю-Вей, когда я изогнулась, пытаясь ускользнуть.