Гибель королей

Было и еще кое-что, что не поддавалось моему пониманию. Часть данов переправилась через реку, однако, судя по количеству костров на северном берегу, их основные силы все еще оставались в Хунтандоне. А это странно, если они и в самом деле собирались идти на юг. Люди Сигельфа не сдвинулись с того места, где я их оставил. Значит, их и данов разделяет немалое расстояние. Именно эта брешь и давала мне шанс.

Мы бросили лошадей в лесу и двинулись дальше пешком, неся щиты и прочее снаряжение. Шли на костры, но они были довольно далеко, поэтому мы были вынуждены идти в полной темноте. Спотыкались, падали, проваливались в болото, но упрямо продвигались вперед. Один раз я провалился по пояс и с трудом выбрался из вцепившейся в ноги трясины. Растревоженные птицы с криками поднялись в ночное небо, и я испугался, что этот шум предупредит противника. Однако все обошлось.

Сейчас, в старости, бывают ночи, когда я подолгу лежу без сна и вспоминаю, как пускался в совершенно безумные авантюры, как рисковал. Я постоянно испытывал судьбу, бросая вызов богам. Вспоминаю атаку на форт при Бемфлеоте, или сражение с Уббой, или подъем на холм при Дунхольме, однако все эти эскапады не идут ни в какое сравнение с тем броском, что мы совершили холодной, дождливой ночью в Восточной Англии. Я вел за собой сто тридцать четыре человека через зимний мрак, и мы собирались атаковать две вражеские силы общей численностью в четыре тысячи. Если бы нас заметили, если бы на нас напали, если бы нас разбили, нам было бы некуда бежать и негде спрятаться, кроме своих могил.

Я приказал всем своим данам держаться в авангарде. Людям вроде Ситрика и Ролло, для которых родным языком был язык данов; людям, пришедшим служить мне после того, как они потеряли своего господина; людям, присягнувшим мне на верность даже несмотря на то, что мы сражались против других данов. У меня таких было семнадцать человек, и к ним я добавил дюжину фризов.

– Когда мы атакуем, – предупредил я их, – кричите «Зигурд».

– Зигурд, – повторил один из них.

– Зигурд! – подтвердил я. – Люди Сигельфа должны думать, что мы даны. – Те же указания я дал и своим саксам. – Кричите «Зигурд!». Это будет вашим боевым кличем, пока не протрубит рог. Кричите и убивайте, но будьте готовы отступить по звуку рога.

Все это обещало стать танцем со смертью. Почему-то я подумал о бедняге Лудде, погибшем у меня на службе. Вспомнил, как он рассказывал, что все волшебство состоит в том, чтобы заставить людей думать одно, когда на самом деле происходит другое. «Заставь их смотреть на твою правую руку, господин, – говорил он, – а тем временем левой рукой вытащи у них кошель».

И вот сейчас мне предстояло заставить людей Кента поверить в то, что их будто бы предали союзники. Я надеялся снова превратить их в добрых граждан Уэссекса, если уловка сработает. Если же нет, тогда пророчество Эльфаделль сбудется и Утред Беббанбургский сгинет в этом мерзком зимнем болоте. Но это полбеды, главное, что вместе со мной погибнет бо́льшая часть моих людей. Как же они дороги мне! В эту холодную ночь воины были полны энтузиазма, хотя понимали, что надежды на успех у нас мало. Просто они доверяли мне. Нам суждено было вместе прославиться, да так, чтобы по всей Британии рассказывали легенды о наших подвигах. Или о нашей гибели. Все эти люди были друзьями, их связывали клятвы, они были молоды, они были воинами, и только с такими людьми можно идти на штурм ворот самого Асгарда[13].

Казалось, мы шли через болото целую вечность. Я то и дело поглядывал на восток в надежде, что рассвет не наступит, а потом на запад в надежде, что даны не присоединятся к людям Сигельфа. Когда мы подошли поближе, я увидел на дороге двух всадников, и это развеяло все мои сомнения. Гонцы ехали между двух сил. Даны, предположил я, ждут рассвета, чтобы выйти из укрытия, из-за домов Хунтандона, и двинуться на юг. И как только тронутся с места, они быстрым маршем доберутся до Лундена, если мы их не остановим.

Наконец мы добрались до костров Сигельфа. Его люди спали или сидели у огня. Я забыл, что их позицию защищает канава, и свалился в нее. Мой щит с клацаньем покатился вниз. Я проломил лед и шлепнулся в воду. В лагере кентийцев залаяла собака, один человек посмотрел в нашу сторону, но не увидел ничего, что вызвало бы беспокойство, другой же ударил собаку. Еще кто-то засмеялся.

Я шепотом велел четырем своим воинам спуститься ко мне в канаву. Мы встали в линию и помогли остальным членам отряда перебраться с одного скользкого берега на другой. Когда я выбрался наверх, в моих сапогах хлюпала вода. Мои люди выстроились в боевой порядок.

– Стена из щитов! – шепотом приказал я своему авангарду из данов и фризов. – Осферт?

– Господин?

– Ты знаешь, что делать.

– Да, господин.

– Тогда делай.

Я снабдил Осферта подробными инструкциями и передал под его командование почти половину своих воинов. Он колебался.

– Я молился за тебя, господин, – сказал он.

– Тогда будем надеяться, что проклятые молитвы сработают, – прошипел я и прикоснулся к молоту, висевшему у меня на шее.