Гибель королей

– Так почему они не атакуют? – недоумевал я.

Никто не поднимался на мост, сооруженный еще, естественно, римлянами. Я иногда думаю, что, если бы римляне никогда не вторгались в Британию, у нас бы не было мостов, чтобы переправляться через реки. На южном берегу, рядом с тем местом, где мы разместили наших лошадей, стоял полуразрушенный римский дом и кучка хижин с тростниковыми крышами. Эта позиция как нельзя лучше подходила для вражеского авангарда, но по какой-то причине даны предпочитали выжидать на противоположном, северном, берегу.

Начался дождь, мелкий, но назойливый, а с ним налетел ветер, который мгновенно поднял рябь вокруг лебедей. Мокрые щиты данов на том берегу поблескивали в предсумеречных тенях. Далеко на севере вверх поднимался столб дыма, и это удивило меня, так как получалось, что горит жилье на территории Эорика – а ведь наши люди так далеко на север на прошли. Возможно, это обман зрения, игра туч или случайный пожар.

– Твой отец прислушивается к тебе? – спросил я у Сигебрихта.

– Да, господин.

– Передай ему, что мы отправим гонца с сообщением, что он может отступать.

– А пока нам стоять на позиции?

– Да, если только даны не нападут, – ответил я. – И еще кое-что. Следи за вон теми ублюдками. – Я указал на северян, расположившихся далеко на западе. – Там есть дорога, по которой можно обойти излучину. Если увидишь, что враг двинулся по этой дороге, шли гонца.

Он нахмурился:

– Это из-за того, что они могут отрезать нам путь к отступлению?

– Именно так, – подтвердил я, довольный его понятливостью. – Если им удастся перекрыть дорогу на Беданфорд, тогда нам придется отбиваться от них и спереди, и сзади.

– Значит, мы направляемся туда? В Беданфорд?

– Да.

– Это к западу? – уточнил он.

– К западу, – ответил я, – но тебе не надо искать собственный путь туда. Вернешься вместе с армией сегодня же вечером.

Я не сказал ему, что оставил немалую часть своих людей позади кентийского войска. Сигельф, отец Сигебрихта, человек гордый и трудный в общении, и он тут же обвинил бы меня в том, что я не доверяю ему, если бы узнал об этом. Я же не хотел выпускать из поля зрения Хунтандон, а самым зорким из моих людей был Финан.

Я оставил Финана в полумиле к югу от Сигельфа, а сам в сопровождении десятка человек вернулся в Энульфсбириг. Когда я добрался до города, уже опустились сумерки. С хаосом удалось совладать. Епископ Эркенвальд проехал по дороге в хвост нашего обоза и приказал бросить перегруженные повозки, и теперь армия Эдуарда постепенно стягивалась к полям у реки. Если бы даны атаковали, они были бы вынуждены перейти реку по мосту и тогда оказались бы перед лицом целой армии или обходить нас по плохой дороге вдоль излучины.

– Мереваль все еще охраняет дорогу? – уточнил я у Эдуарда.

– Да, он говорит, что признаков противника нет.

– Хорошо. Где твоя сестра?

– Я отправил ее в Беданфорд.

– И она уехала?

Эдуард улыбнулся:

– Уехала!

Теперь было ясно, что вся армия, кроме моих людей и арьергарда Сигельфа, еще к ночи в безопасности переправится через Уз, поэтому я отправил Ситрика на дорогу с приказом для обоих подразделений отходить как можно быстрее.

– Передай им, чтобы шли к мосту и переправлялись по нему. – Если даны не попытаются обойти нас с фланга и если мои люди и люди Сигельфа успеют быстро соединиться с основными силами, значит преимущество выбора поля битвы будет противником утрачено. – А еще передай Финану, чтобы пустил вперед людей Сигельфа, – добавил я Ситрику.

Я хотел, чтобы настоявший арьергард составлял Финан, самый надежный человек во всей армии.

– У тебя усталый вид, – сочувственно произнес Эдуард.

– Я и в самом деле устал, господин.

– Олдермен Сигельф подойдет не раньше чем через час, так что у тебя есть время отдохнуть.

Я убедился, что мои люди и лошади расположились на отдых, и поужинал черствым хлебом и кашей из толченых бобов. Дождь усилился, и восточный ветер принес жесточайший холод. Король остановился в одном из домов, который мы еще в прошлый раз частично разобрали, чтобы сжечь мост. Королевским слугам каким-то образом удалось раздобыть кусок парусины, из которого они соорудили крышу. В очаге горел огонь, и под матерчатой крышей собирался дым. У дальней стены стояли ларцы – серебряные, золотые, хрустальные – со священными реликвиями, которые король решил взять с собой в эту военную кампанию, дабы обеспечить благосклонность своего бога. Два священника тихо спорили по поводу того, что находится в одном из ларцов: щепка от Ноева ковчега или ноготь с ноги святого Патрика. Я сидел у очага и не обращал на них внимания.

В полудреме я размышлял о том странном явлении, что все люди, как-то воздействовавшие на мою жизнь в последние три года, вдруг оказались в одном месте или почти рядом. Зигурд, Беортсиг, Эдуард, Кнут, Этельвольд, Этельфлэд, Сигебрихт – все они собрались в этом продуваемом ветрами и поливаемом дождями дальнем углу Восточной Англии. Это знаменательное событие! Три норны сплели три нити и сделали это ради какой-то цели. Я попытался разглядеть узор, но ничего не увидел, а потом заснул.