Гибель великого города

Нилуфар чуть не застонала, но, справившись с собой, сурово спросила:

— Ты пойдешь со мной?

— Нет!

В Нилуфар заговорило высокомерие:

— Значит, не пойдешь?

— Чего ты хочешь? — рассердилась Хэка.

— Ничего. Я пойду одна!

— Лучше бы тебе покончить с собой!..

Нилуфар рассмеялась.

— Покончить с собой? И это советуешь мне ты? Пожалуй, ты права — только самоубийство и остается для бедной Нилуфар! Неужели она больше ни на что неспособна? — Глаза ее стали сухими. Глядя в пустоту, она говорила: — Самоубийство! Какой прекрасный выход! Какой чудесный подарок преподносит мне моя любовь!

Она расхохоталась как безумная.

— Как тебе не стыдно, Хэка! — с укором воскликнул Апап.

Хэка твердо ответила:

— Тот, кто думает о своем счастье или горе больше, чем о счастье и горе других, непременно гибнет.

— Нилуфар! — обратился к египтянке Апап. — Почему ты молчишь?

Она разрыдалась.

— Я теперь никому не нужна… Даже Хэка не хочет, чтобы я поведала о своем горе. Но я не нуждаюсь в жалости. Если мне суждено умереть, я умру…

— Не сердись на Хэку! — сказал Апап. — Чего не сделает она, сделаю я, — ведь наша дружба зародилась не вчера. Разве мы скрывали раньше друг от друга свою радость или горе?! Какой же яд отравил нашу дружбу, если протянутая рука не встречает поддержки?

— Спроси об этом у Хэки!

Но Хэка ушла. Теперь, когда был окончательно сделан выбор, она хотела влиться каплей в людское море, — только в тесном единении с себе подобным достигает человек успеха и подлинного величия.

— Я пойду к Вени… — заговорила Нилуфар. — Она причина всех наших несчастий! Если бы не она, не пролилось бы столько крови.

— Не понимаю твоих слов! Разве может одна женщина стать причиной подобных злодейств? — удивился Апап. — Алчность и корысть порождают все беды.

— Ты пойдешь со мной, Апап? — Нилуфар гордо подняла голову.

— Апап не трус. Но разве это остановит насилие?

— Смерти боишься? — с вызовом спросила Нилуфар.

— Я? — Апап рассмеялся. — Смерти? — Он снова засмеялся. — Идем, Нилуфар. Пусть будет так, как ты хочешь!

Египтянка обрадовалась, словно с этими словами рассеялось облако, скрывавшее блистающую вершину горы, и над ней вновь засияли лучи солнца.

— Ты благороден, Апап!

Египтянка и негр шли по улицам восставшего города. На площади Нилуфар подозвала какого-то ребенка.

— Ты исполнишь то, о чем я попрошу, мальчик?

— Это ты подала меч нашему полководцу?

— Да, то была я. Ты узнал меня?

Она достала спрятанные в одежде драгоценности.

— Что я должен сделать? — нетерпеливо спросил мальчик.

— Слушай! Я жена полководца…

— Я сделаю все, что вы прикажете, госпожа…

— Слушай же… — оборвала его Нилуфар. — Видишь эти драгоценности? Надо во что бы то ни стало доставить их полководцу! Если он спросит обо мне, скажи, что я ушла во дворец Манибандха…

— Вы идете туда?

— Да. Я иду туда убить его жену.

— Я пойду с вами!

— Нет, оставайся. Сделай что тебе приказано. Ты еще мал.

Ребенок послушно склонил голову.

— Ты ничего не забудешь?

— Нет, госпожа! Я отнесу это куда нужно. Можете мне поверить. Я счастлив служить тому, кто готов отдать за вас свою жизнь!

— Ты не так сказал, мой мальчик… Славен не тот полководец, который жертвует своей жизнью, а тот, кто умеет отнять ее у своих врагов. Так ты пойдешь?

— Иду, госпожа!

Нилуфар следила за ним взглядом, пока он не скрылся во мраке ночи. Потом обернулась к Апапу:

— Это те самые драгоценности, которые Хэка унесла из дворца.

Негр смотрел куда-то в пространство.

— Я говорила поэту, чтобы он продал их. Но он всегда отвечал мне: «Храни их у себя! Настанет день, когда они будут дороги нам стократ». — Она помолчала. — И вот этот день пришел! — Она снова замолкла. Потом тихо промолвила: — Теперь я исполнила свой долг. Идем, Апап!

Вокруг шел бой. Египтянка и негр крадучись пробирались по переулкам. Возле ворот дворца стояла стража.

— Попытаюсь проникнуть через потайную калитку в саду, — прошептала Нилуфар. — Иди за мной…

Они поползли к ограде, прячась в густой тени деревьев. Пройдя потайным ходом, прижались к стене дворца и стали прислушиваться. До них явственно донесся голос Амен-Ра:

— Будь благословен, царь! С мятежниками скоро будет покончено! Отныне мы должны думать о приумножении славы и богатства твоего царства.

— Гана пала. Кому же принадлежит ее казна?

— Никому, кроме тебя, владыка, — ответил Амен-Ра. — Богатства самого царя составляют основу могущества его царства. Пусть станет царицей эта девушка из рода Чандрахаса, древнего и знатного. Граждане великого города склонятся пред тобой, и брак этот закрепит победу. Прости меня, господин, но мне не по душе ни Нилуфар, ни Вени, — они недостойны высокого сана царицы. Разве не будут смеяться люди, увидев на царском троне женщину, которая пела и плясала на улицах, выпрашивая милостыню?! Что подумают знатные люди Египта?

Наступила тишина.

Нилуфар и Апап придвинулись ближе к окну.

— Слышал? — шепотом спросила Нилуфар.

— Да. Разве госпожа ожидала услышать что-нибудь другое?

— Теперь я знаю, что делать!..