Гибкий образ совершенства

Пожалуй, не буду расписывать в подробностях каждую минуту нашей прогулки, ибо Вам, читателю, это будет крайне скучно читать. Скажу лишь то, что страхи и волнения мои насчет того, что прогулка будет сопровождаться аккомпанементом безруких музыкантов, были напрасны. Наоборот, мы будто шли по огромной жаркой пустыне, и на каждом шагу находили в песке бутылку питьевой воды- темы для разговоров подбирались сами, и нам даже не нужно было напрягать извилины, чтобы придумать фразу для начала нового потока нашей беседы. Не помню, как именно, но разговор наш зашел про то, что все люди, конечно, которые живут, а не просто существуют, стремятся к совершенству. У каждого эталон совершенства свой, и он меняет свой вид по мере взросления самого человека. Стремление быть лучшим заставляет людей ставить цели, которые приведут его к мечте, и это является смыслом жизни человеческой. Этого мнения придерживаются многие, да и я сам. Смысл нашей жизни- радость, если так подумать, но можно ли искренне радоваться каким-либо вещам, осознавая свое бессилие перед временем и устройством нашего мира? Для радости истиной и существуют цели, мечты, ведь когда человек достигает чего-то спустя долгое время, он красным маркером ставит на огромной доске в своей голове галочку, и вид ее приносит удовольствие и гордость за себя.

Мы сели на лавочку спустя час беспрестанной ходьбы по парку. Теплый ветерок играл с прошлогодними засохшими листьями, разнося их по дорожкам, выложенным аккуратно плиткой, которая приятно стучала под ногами при ходьбе (это я заметил, пока мы шли, и сделал вывод, что мне почаще нужно гулять без наушников), а яркое, уже начавшее снова греть землю, солнце висело над головой, а лучи его вместе с людьми гуляли по парку, резвились с детишками на площадке и, как мы, отдыхали на лавочках.

Вероника внезапно затихла, словно задумалась о чем-то очень важном и терзающем ее душу, а после посмотрела на меня с грустной улыбкой и задала довольно странный вопрос, о смысле которого я думаю до сих пор. “Приносит ли совершенство человеку счастье?” В ответ на это я спросил ее, делая неосознанно комплимент, счастлива ли она. Вероника отвела взгляд сначала на свои колени, а затем посмотрела на сумку, что была при ней. Через пару мгновений вопросов к моей новой знакомой у меня стало больше, но задать их я не мог, ибо не знал, как из потока мутных суждений и догадок выстроить понятное человеку предложение- девушка аккуратно вытащила из сумки небольшой разноцветный контейнер, как я понял, таблетницу. На маленьких крышечках были надписи: похудение, деньги, удача, красота, любовь и т. п. Все, чего душа пожелает.

Как рассказала мне Вероника, это такие “волшебные” таблетки, которые отдала ей ее мама приличное время назад. Вопрос о том, откуда эти таблетки у ее матери остался закрытым, но я заметил, что она перед ответом на заданный мною вопрос задумалась, словно обдумывала либо как это объяснить, либо как можно соврать. Так вот, таблетки эти работают как золотая рыбка из всеми нами известной сказки- выпиваешь их, и результат на лицо. Вот только пить их нужно после первого приема на ежедневной основе, строго по часам и не пропуская ни одного раза. Благодаря этим таблеткам, как Вероника сказала, она и стала совершенством. Почти стала. Я, честно признаюсь, не совсем понял то, что она мне пыталась донести.

“Когда я достигла того, чего хотела в плане внешности и денег, я поняла, что мне этого недостаточно. Недостаточно идеально. Я увеличила дозировку некоторых таблеток, добавила других, но каждый день, подходя к зеркалу, я не понимала, почему я не получаю удовлетворения, почему я не такая, как идеал, к которому я стремилась. Я смотрела на других, осознавая некое свое превосходство над ними, но казалось, что нужно еще чуть-чуть меня “доделать”. Как думаешь, устойчив ли этот самый идеал, который человек себе ставит, смотря на других?”

Я шел домой, когда солнце уже скрылось за горизонтом и уступило место прохладному вечеру. Темнота его делала голые деревья жуткими, словно те корявыми ветками хотят схватить меня, утащить и задушить. В вечерней темноте длинные дорожки, выложенные плиткой и точечно освещенные уличными фонарями, вели меня к дому, но шел я не по ним, а по тропинке в своем сознании, в мире размышлений, где временами наступает загробная тишина, позже сменяющаяся мутным гулом, будто ты стоишь в центре огромной базарной площади, заполненной людьми.