Гиблое дело

Он был не в силах остановить то, что произошло дальше. Взяв ее лицо в ладони, Джет наклонился, запустил другую руку ей в волосы и приблизил свои губы к ее губам. Они встретились, и его сердце заколотилось, как молот. Он почувствовал, как ее рот открылся ему навстречу, и последняя рациональная мысль тотчас покинула разум.

Его язык проник ей в рот, и из ее горла вырвался сдавленный стон. Она целовала его в ответ: страстно, отчаянно. А еще он почувствовал на своей коже влагу ее слез.

Мьюринн обняла его руками за шею, притягивая ближе. Ее язык переплелся с его языком, и она как будто растворилась в нем. Ее грузное тело прижалось к нему, и Джет почувствовал, как что-то внутри дало трещину. Его тело вспыхнуло огнем. Он еще крепче, глубже впился в ее губы поцелуем.

Их движения ускорились. Охваченные некой первобытной потребностью, голодом и злостью, они как будто пытались отыскать друг в друге нечто такое, чего ни один из них, похоже, был не в состоянии достичь.

Внезапно Джет отстранился, тяжело дыша.

Мьюринн уставилась на него широко распахнутыми удивленными глазами. Ее грудь судорожно вздымалась и опускалась, щеки горели, на лице был написан испуг. Она прикрыла ладонью рот. От реальности того, что только что произошло, в ее глазах застыл ужас.

Джет не сказал ни слова, даже не пошевелился. Он был не в силах.

– Джет… – По ее лицу покатились слезы.

Мьюринн внезапно отвернулась, распахнула дверь пикапа, захлопнула ее за собой и, спотыкаясь, поднялась по ступенькам крыльца своего дома.

Глава 9

Руки Мьюринн дрожали так сильно, что у нее никак не получалось вставить ключ в замок.

За спиной хлопнула дверь пикапа, и она услышала шаги Джета по хрустящему гравию. Затем он поднялся по ступеням крыльца. Ей хотелось провалиться сквозь землю, полететь прямо в тартарары.

Он успокоил ее руку, взял ключ и открыл входную дверь.

– Прости, – тихо сказал Джет, придерживая дверь. – Это больше не повторится. Пожалуйста, просто собери свои вещи, Мьюринн, – продолжил он. – Я подожду тебя внизу.

– Я не поеду к тебе, Джет.

– Тогда я останусь у тебя, – ответил он, следуя за ней в коридор. – Но у меня будет лучше. У меня дома есть работа.

Она резко повернулась к нему лицом:

– Я никогда не хотела ставить тебя в такое положение. Я не… не… нуждалась в твоей помощи.

Так же, как не позволила ему помочь ей одиннадцать лет назад, когда узнала, что беременна.

Мьюринн стиснула зубы.

Джет криво усмехнулся.

– Ты никогда и никому не позволяла тебе помогать, Мьюринн. Ты всегда хотела делать все сама. Давай я помогу тебе сейчас. Ради ребенка.

– Я не могу, – прошептала она.

– Послушай, я действительно сожалею о том, что только что произошло. И если бы я мог найти кого-то, кому доверяю, чтобы он остался здесь, с тобой, сегодня вечером, я бы так и сделал. А послезавтра, если к тому времени ничего не прояснится, у меня есть хороший друг, который окажет мне услугу и присмотрит за тобой.

Услуга!

Это слово больно резануло слух.

Услуга – это последнее, чего она хотела от Джета на этой земле.

– Так почему бы не вызвать его прямо сейчас? – спросила она ледяным тоном.

– Его не будет до завтра.

Она сглотнула. Ее грудь наполнило унижение. Она сама подтолкнула его к этому. Это была ее вина – в той же мере, что и его. И теперь ей просто хотелось побыть одной в своей старой спальне, где она могла бы выплакаться. Но, похоже, он решил не дать ей этого сделать.

– Пожалуйста, Джет! – процедила она сквозь зубы, чтобы он не увидел ее новых слез. – Пожалуйста, уходи из моего дома. Немедленно.

В его синих глазах мелькнула досада.

– Кто-то только что пытался убить тебя, Мьюринн! Я не могу оставить тебя здесь одну. Как можно скорее я попрошу моего приятеля Гамильтона Брока побыть здесь с тобой. Он бывший морской пехотинец и работает телохранителем в частной компании. И отлично знает свое дело.

Мьюринн отвернулась от него и прижалась лбом к дверному косяку. Ее плечи поникли от усталости. Она просто не могла в отсутствие жены Джета оставаться в его доме! Это непорядочно. И будет только во вред им обоим. Боже, во что она вляпалась!

– Подумай ради разнообразия о ребенке, Мьюринн.

Она резко вскинула голову.

– Ради разнообразия?

– Да. О ком-то, кроме себя любимой, ради разнообразия.

– Будь ты проклят, Ратледж! – прошептала она. Глаза ее затуманились слезами, и Мьюринн была больше не в силах их сдерживать. – Сколько можно читать мне мораль? Я не просила тебя целовать меня! И как насчет твоих обязанностей: перед семьей, перед сыном?

Его тело напряглось.

Она еле слышно чертыхнулась.

– Лучшее, что я когда-либо сделала, – это покинула тебя и это место!

– Это в прошлом, это…

– Да, возможно, это в прошлом, Джет. Но то, что сейчас произошло в машине, имеет прямое отношение к настоящему.

Он стиснул зубы и сунул руки в карманы.