Гид по чаю и завтрашнему дню

– Филипп Максвелл, – говорит мне Орион. – Пап, это Лайла.

Мистер Максвелл жмет мне руку.

– Так это ты тот великолепный пекарь, благодаря которому на моем кухонном столе появились вкусные булочки.

– Рада, что они вам понравились.

Орион указывает на меня большим пальцем.

– Если я растолстею и не влезу ни в одни штаны, это будет ее вина. И берегись, пап, она вам с Флорой тоже передаст кубинскую еду.

Его добрые глаза – зеркальное отражение сыновьих.

– Так мило. Наверное, скоро и мне придется с вами бегать. – Его улыбка увядает, когда он достает телефон. – Эллиот разослал это всем владельцам магазинов. Посмотри. Кто-то определенно не заморачивается с поиском галереи для своих работ.

Мы оба наклоняемся ближе, и вот опять – черное граффити на белой кирпичной стене.

– У Эллиота строительный магазин рядом с «Фарлейс». Это его задняя стена, со стороны аллеи, – сообщает мне Орион и смотрит на меня пронизывающим взглядом.

Я внимательно изучаю другой приближенный снимок; такой же символ бесконечности плюс несколько других кривых символов, которые не могу различить.

– Похоже на Рота и его команду, судя по твоим рассказам.

– Однако у них всегда получается рисовать этот кошмар и не быть пойманными. Ри, Эллиот хочет знать, чем ты отмыл граффити с магазина Виктории. Позвонишь ему? – Мистер Максвелл зевает и отходит. – Простите, смена часовых поясов. А еще пора делать отчеты. Рад был с тобой познакомиться, Лайла.

– Взаимно, – отвечаю я, затем говорю Ориону: – Если твой отец любит свой магазин хотя бы вполовину так же сильно, как я люблю свою пекарню, ему должно быть очень тяжело уезжать, даже если ему нравится путешествовать.

– Ему тяжелее всего оставлять маму. Что касается «Максвеллс» – магазин уже частично мой. И его отъезды дают мне шанс делать все по-своему. – Он смотрит влево, затем вправо. – Ладно, хватит болтать о моем магазине, когда мы можем поговорить о твоем. Я нашел вашу пекарню в интернете. У вас восторженные отзывы! И у нас определенно одинаковый вкус на дизайн интерьера.

– Спасибо. Сайтом, конечно, занимается Пилар. И да, пару лет назад родители переделали торговый зал. Теперь все в стиле современного индустриализма. Хотя основы еще те, с которых начали мои бабушка и дедушка.

– Старое и новое вместе, – задумчиво говорит Орион. – Смесь, напоминающая современный Винчестер.

– И фиговые pastelitos.

И может, старая дружба между двумя девчонками из Западного Дейда, которая сможет жить только по новым правилам. Если она вообще, конечно, сможет жить.

Глава 17

– Ты же понимаешь, что на кухне от меня пользы как от истукана? – спрашивает Орион через секунду после того, как переступает порог моей территории в «Сове». Он поворачивается, глаза жадно смотрят на ряд кубинских сэндвичей, который я выстроила на разделочном столе.

– Как от истукана, говоришь? – Я провожу рукой в дюйме над плоским грилем. Почти раскалился. – Ты не умеешь делать сэндвичи? Или тебя нужно учить, как резать сыр и намазывать горчицу?

Он бросает на меня неодобрительный взгляд, но раскалывается и прыскает от смеха.

– Господи, как здесь фантастически пахнет. Я пришел на запах, как крыса по мостику.

– Песнь кубинской сирены. Я заманиваю жертв свиным жиром.

– Значит, я не жилец. – Орион моет руки. Подмигивает. – Но это того стоит, если я успею поесть перед своей кончиной.

Он встает сбоку от меня. Я кладу перед нами две булки кубинского хлеба и передаю Ориону горчицу.

– Реми и Джулс не смогли прийти?

– Реми работает в вечернюю смену в таверне «Бридж Стрит» – это их семейный паб, а у Джулс репетиция с «Голдлайн». Но я сказал про свинину и домашний хлеб, и думаю, они пролили немало слез в общем чате.

– Bueno. Никому не нужно переживать, что я их не накормлю. Я соберу для них пакет.

Гордон влетает в кухню, как ураган.

– Не обращайте на меня внимания. Я ненадолго, – говорит он, закрывая глаза руками, словно помешал нам. – Решил доехать до спортзала на гостевом велике для дополнительной нагрузки.

Он ушел, и мы даже не успели его поддразнить, поэтому просто обменялись косыми взглядами.

– Он съел два cubanos с Уолласами. Что объясняет, – я машу в сторону задней двери, – это.

– Думаешь? – Орион заглядывает в глубокую сковородку с мясом, которое томилось на медленном огне шесть часов. Я отрываю кусок. Он жует. Глотает. – Я не ошибся. Ты действительно опасная.

Я готовлю полноценное убийство, обучая Ориона приготовлению кубинских сэндвичей. Сначала соус из майонеза и горчицы, следом швейцарский сыр, тонко нарезанные соленые огурцы, ветчина и еще один слой сыра. Его первая попытка вышла неплохой; мы смазываем хлеб сверху мягким сливочным маслом, и я перекладываю сэндвичи на гриль.

Орион следует за мной.

– О, так они подаются горячими?

– Да, с расплавившимся сыром. Дома мы используем пресс для сэндвичей, как тот, в котором делают панини. Но здесь мне приходится импровизировать. – Я беру прихватку и большую чугунную сковороду, которую предварительно раскалила. Сэндвичи уже скворчат на гриле; я прижимаю их сверху сковородой. – При таком подходе их нужно переворачивать, но при необходимости работает.