Миссис Дайер и миссис Скокк согласились с ней, все нырнули в «лендровер», намереваясь до темноты посмотреть на коттедж. Миссис Дайер обнаружила, что ей известен стоящий в симпатичном садике коттедж, чьи каменные стены сохранились лучше, чем его название. Она часто проезжала мимо него, но не была знакома с владельцами. У нее перехватило горло, когда она связала это место с Гидеоном Сеймуром, который теперь уже представлялся ей совершенно реальным человеком.
Наступил канун отправления доктора Дайера. Доктор Пирретти и доктор Дайер прохаживались по двору фермы. Ученые договорились, что доктор Пирретти будет присутствовать при отправлении. Если отец Кэйт не вернется, то доктор Пирретти решит, строить или не строить другую машину.
Когда они вошли в столовую, все уже сидели за длинным обеденным столом. Малыши давно были в кроватях, а шестеро конспираторов – этот титул присвоила им Миган – накладывали себе еду, которую доктор Дайер упорно называл своей последней едой, что раздражало его жену. Каждый раз, когда он это говорил, миссис Дайер шлепала его кухонным полотенцем.
Все старались быть спокойными и веселыми. Миссис Дайер накрыла стол лучшей скатертью и зажгла свечи. Сэм дал отцу свой счастливый камешек – кусочек от Синего Джона из подземных пещер Кэстлетона. А доктор Пирретти принесла две бутылки розового шампанского – одну, чтобы поднять тост за мистера Дайера в преддверии его спасательной экспедиции, а другую, как она объяснила, они выпьют, когда он вернется. Миссис Дайер спросила доктора Дайера, не смог бы он взять маленькую фотографию, чтобы отдать ее Питеру. Фотография была сделана его дедом пару лет назад на берегу Девона. На ней Питер лежит на гавайском полотенце между мамой и папой. Они тогда дружно уснули втроем, одна рука Питера оказалась под шеей мамы, а другая – под шеей папы.
– Скажите ему, что я хочу получить эту фотографию назад, – сказала она. – Это одна из моих любимых…
Доктор Дайер опустил глаза и кивнул. А жена крепко сжала его руку под столом.
Они доедали принесенные Миган шоколадные трюфели, когда доктор Пирретти заговорила.
– Я должна сделать одно признание, – резко сказала она.
Все выжидающе смотрели на нее.
– Я разговариваю сама с собой.
Все рассмеялись.
– Не обращай внимания, Анита, – сказал доктор Дайер. – Такое со всеми бывает…
– Я хочу сказать, что разговариваю с собой в том месте, которое я принимаю за параллельный мир.
В столовой повисло неловкое молчание. В камине развалилось прогоревшее полено, и мистер Дайер щипцами запихнул его поглубже.
– Не понимаю, Анита, – сказала миссис Дайер.
– Я тоже не понимаю. Хотелось бы понять. Рискуя навсегда остаться в ваших глазах чудачкой, я вынуждена коечто рассказать… Видите ли, у меня возникает отчетливое ощущение, что в голосе, который я слышу, звучит чрезвычайная обеспокоенность чемто мне непонятным…
– Голос? О чем ты говоришь, Анита? – встревожился доктор Дайер.
– Полагаю, вам известно, что я страдаю головными болями с тех пор, как приехала в Дербишир. Некоторое время назад я была в соборе Святого Павла. В Галерее Шепотов, где раздается эхо и слышны все эти искаженные голоса. Это эффект тамошней архитектуры – звуковые волны отражаются от стен таким образом, что если ктото шепчет на одной стороне собора, на другой стороне его замечательно слышно. Так вот, в этих шепотах слышно то, что напоминает мне о шумах, иногда возникающих в моей голове.
– Вы имеете в виду, что слышите такие же голоса? – спросила миссис Дайер.
– Не совсем. Я бы сказала, что
– И кто, потвоему, говорит с тобой? – осторожно спросил доктор Дайер. Он внезапно вспомнил, как доктор Пирретти разговаривала с ним во сне, когда была в больнице. Возможно, его уважаемая коллега повредилась в рассудке?
– Легче было бы начать с того,
– Она? Хорошо. Начинай с этого. И что же
– Она снова и снова, пока я всего не усвою, повторяет одно и то же. Немножко похоже на то, как слушаешь радио, которому невозможно ответить. Это сложный и мучительно медленный процесс… и существует опасность услышать или интерпретировать услышанное неправильно… О господи, когда я это говорю вслух, звучит как бред сумасшедшего…
– Анита! Ради бога, продолжай! – перебил доктор Дайер. – Мы не считаем тебя сумасшедшей!