Гидеон. В плену у времени

– Вы действительно должны получить разрешение, чтобы выйти на улицу? Мы же не надолго…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Экскурсия по Кале

Ужасные факты революции

Крепко схватив Кэйт за руку, ЛуиФилипп тащил ее к городской площади сквозь толпу вымокших горожан. Дождь был сильным, а на Кэйт было только платье, подол которого быстро стал грязным.

– Пожалуйста, не так быстро! – задыхаясь, сказала Кэйт, но ЛуиФилиппу все равно пришлось остановиться, поскольку толпа, приветствующая карету с Томасом Пэйном, заполонила всю улицу. – Что они выкрикивают? – тоже крикнула Кэйт.

– Да здравствует Томас Пэйн! Да здравствуют французы! – прокричал ЛуиФилипп.

Толпа двинулась вперед, и их потащило за каретой, которая громыхала, проваливаясь в выбоинах дороги. Кэйт совершенно промокла и ничего не видела, кроме моря голов. Тут карета остановилась, и толпа тоже остановилась. Было слышно, как капли дождя стучат по крыше кареты.

Даже поднявшись на цыпочки, Кэйт мало что увидела, но она слышала сильный голос, эхом отдающийся на площади, и не понимала ни слова.

– Это мэр города Кале, – объяснил ЛуиФилипп. – Он говорит приветственную речь…

Кэйт прикоснулась к руке ЛуиФилиппа:

– Думаю, мне нужно идти – меня будет искать Ханна…

Внезапно толпа заревела, и слова Кэйт потонули в этом шуме. Вокруг бурно хлопали и кричали: «Да здравствует Томас Пэйн!»

– Его выбрали представителем Кале в Конвенте! – сказал ЛуиФилипп. – Англичанина! А парень даже не умеет говорить пофранцузски!

Дождь струйками стекал по шее Кэйт. Она вдруг сообразила, что стоит рядом с аристократом – пусть и с кокардой на шляпе – в толпе людей, которые поддерживают революцию. Ей становилось все хуже и хуже. Похоже, ЛуиФилипп получает удовольствие от рискованных ситуаций…

– Мне на самом деле нужно возвращаться, пожалуйста, – сказала Кэйт.

Вняв ее просьбе, ЛуиФилипп через несколько секунд вывел Кэйт из толпы, и они двинулись к гостинице, оставив позади городскую площадь.

– А если бы ктото узнал вас? – спросила Кэйт.

– Но я же замаскировался! – ЛуиФилипп указал на свою одежду. – Кто узнает меня в таком наряде? Кроме того, у меня в Кале нет знакомых.

– И вам не страшно находиться в толпе?

– Я – ЛуиФилипп де Монферон и не желаю их бояться. Если я буду их бояться, значит, они победили.

Кэйт внимательно посмотрела на ЛуиФилиппа и внезапно почувствовала, что за его бравадой скрывается страх. Может, он стоял посреди толпы, просто чтобы доказать, что ничего не боится? Она не думала о том, как ей было страшно, но ведь она не принадлежала к знати, которая вотвот все потеряет, и ей в отличие от ЛуиФилиппа не нужно было ничего доказывать.

Когда они завернули за угол, ЛуиФилипп, не говоря ни слова, шмыгнул в подъезд дома, присел на корточки и быстро прошептал:

– Спрячьте меня!

Кэйт стала перед дверью, изображая, будто в глаз попала соринка, и при этом смотрела, изза чего – или кого – так напугался ее спутник.

Они находились на узкой, мощенной булыжником, спускающейся вниз улице с высокими домами. Улица была пустынна, если не считать грязного кота у лужи и старухи, сидящей на ступеньках у входа в дом. Вонючая канава. К ним быстрым шагом приближался мужчина. В нем чувствовалась какаято агрессия, он когото искал. Пшеничные пышные усы, длинные в красную и белую полоску штаны за колено, мягкая красная шапка и безрукавка. Какаято форма одежды, подумала Кэйт, хотя мужчина определенно не был солдатом. Мужчина приближался, заглядывая в каждый переулок, в каждую подворотню. Она почувствовала, что ЛуиФилипп натянул на себя подол ее платья, чтобы его совсем не было видно. Когда мужчина подошел к Кэйт, она стояла неподвижно и упорно терла глаз. От испуга она едва дышала. Мужчина на секунду остановился и нахмурился, но тут же пошел дальше, посмотрев на нее белесыми глазами так, будто хотел запомнить ее лицо.

– Ушел, – сказала Кэйт, когда мужчина в конце концов скрылся из виду.

– Тысяча благодарностей! – сказал ЛуиФилипп, поднимаясь. – Я знаю этого мерзкого парня, но еще важнее, что он знает меня. Его зовут Сорель. Он женат на женщине, которая работает в нашем поместье. Когда начались волнения, он примкнул к санкюлотам – революционерам – в Париже. Они разрушили старую тюрьму, Бастилию, не оставив камня на камне, и я помню, что он привез обломок кирпича и продавал его как сувенир.

ЛуиФилипп замолчал, задумавшись.

– Пойдемте, – сказала Кэйт, взяв его за руку. – Здесь небезопасно – давайте вернемся в гостиницу.

Только они двинулись, как впереди заскрипела, открываясь, дверь, и из нее робко выглянула женщина. Увидев их, она тут же нырнула обратно, будто зверек в свою норку. Затем дверь снова приоткрылась, и на улицу уверенно шагнула хрупкая темноволосая фигурка.

– Де Монферон? – услышала Кэйт.

Когда ЛуиФилипп кивнул, женщина заплакала слезами облегчения и быстро, не останавливаясь, не переводя дыхания, заговорила, энергично жестикулируя.

– Что она говорит? – спросила Кэйт.