Гиганты и игрушки

Сюнскэ не мог позабыть картины, увиденной им в осеннем лесу. Нет, не торжественная красота печального пейзажа, не кружевное плетение оголенных черных ветвей на фоне голубого неба поразили его. Ему вспоминались трупы крысят, развешанные на ветвях забывчивой птицей — балабаном. Крошечные тельца, словно серые сморщенные плоды, раскачивались на холодном ветру. Тут не было ничего неожиданного, но, увидав эту картину собственными глазами, он всем своим существом ощутил ледяное дыхание ужаса.

Были и другие предвестники надвигающейся беды. Во время осенней инспекционной поездки, скитаясь по дорогам от деревни к деревне, он не раз убеждался в правильности своих опасений. В ясном небе беспрерывно кружили коршуны и ястребы, по временам они камнем падали вниз, настигая в зарослях жертву. В траве то и дело блестящей лентой мелькала змея. Рыжей вспышкой огня проносилась ласка. У берегов озер на влажной земле переплетались следы самых разных зверей. В чаще шла непрерывная возня. Преследуя крыс, другие животные изменили своим привычкам — добыча была такая легкая, что даже ночные хищники отваживались охотиться при ярком свете дня.

С наступлением темноты преследование шло в бешеном темпе: явственно слышался топот бегущих ног, визг, урчанье, скрежет и лязг зубов. Сюнскэ невольно настораживался. Если ночь заставала его в пути, он разбивал палатку где-нибудь на лесной прогалине. После захода солнца и на рассвете, когда крысы развивают особенно бурную деятельность, атака на них усиливалась. Сюнскэ не обладал чутким слухом охотника, умеющего распознавать зверя по крику и шороху шагов, но, очевидно, в атаку на обитателей подземелья устремлялись все лесные хищники — горностаи и лисы, ласки и совы. Если крыса попадала в капкан, ласки к утру обгладывали ее до костей. Совы метались между деревьями всю ночь напролет. Однажды сова, поймав на поляне крысу и возвращаясь в чащу, наткнулась на тонкий бамбуковый шест, подпиравший палатку. Шест упал, сова, потеряв равновесие, вместе с палаткой рухнула Сюнскэ на голову. Он затаил дыхание и замер, боясь шелохнуться. Послышался шум тяжелых крыльев и слабый писк полуживой крысы. Сквозь толстую ткань Сюнскэ почувствовал на лице острые когти хищной птицы и теплоту тела слабо барахтавшегося зверька. Сердце его пронзила боль.

Тревожных признаков с каждым днем становилось все больше. Сигналы беды, притаившейся в темных подземельях, один за другим поступали на поверхность. А Сюнскэ ничего не мог предпринять. Правда, летом и осенью он не раз выезжал в лесные районы. Но его посылали в командировки лишь для того, чтоб израсходовать ассигнованные на них суммы и на будущий год увеличить смету хоть на иену. Иными слова ми, от него требовалось, чтобы он прогуливался по лесам, и только. А о борьбе с крысиным нашествием никто и не помышлял.

Сотрудники научно-исследовательского отдела предугадали беду еще прошлой весной, до того как зацвел бамбук. Но ведь он цветет раз в сто двадцать лет, и даже ученым трудно заранее предсказать размеры возможных потерь. Во всяком случае, им было ясно одно — в этом году грызуны причинят лесному хозяйству гораздо больший ущерб, чем обычно. Научно-исследовательский отдел сигнализировал об этом отделу лесоводства, в котором служил Сюнскэ. Были представлены все расчеты и даже примерный план борьбы с крысами. Но сотрудники отдела лесоводства, слишком привыкшие к спокойной жизни, не поняли всей серьезности положения и, сославшись на недостаток средств, положили проект под сукно. Потом собрались заведующие отделами, но и они толком не вникли в суть дела — ограничились тем, что решили рассеять в зарослях бамбука самый сильный крысиный яд.

Впрочем, даже и эти половинчатые решения остались на бумаге. Доклады научных сотрудников пылились и превращались в макулатуру. И тогда Сюнскэ, изучив материалы исследовательского отдела и посоветовавшись с научными сотрудниками, разработал свой собственный план борьбы с крысами. Он подал его непосредственно начальнику департамента, через голову своего шефа. Сюнскэ доказывал, что когда семена низкорослого бамбука созреют, начнется нашествие крыс, и потому предлагал выжечь его обширные заросли на стыке трех префектур, предварительно разделив их на блоки, а чтобы не вызвать лесного пожара — каждый блок выжигать отдельно. К проекту была приложена карта. Сотрудники научно-исследовательского отдела, хоть и делали кислые мины, в глубине души возлагали надежды на этот проект. А сам Сюнскэ, хотя он ни минуты не верил в успех, все-таки засиживался на работе допоздна.