Гильза в петлице

Нельзя сказать, что он был зрадником, в том смысле, в каком это показывается на пропагандистских плакатах. Он учился на засекреченном факультете Киевского института связи, потом – пошел на работу в спецслужбы. Украинец – он, тем не менее никогда не воспринимал русских как врагов и был в основном аполитичен. Он тоже не был в восторге от власти – но еще меньше восторга вызывали те, кто пришел ей на смену. Вместо косноязычных, с подростковыми судимостями в биографии личностей во власть прошло опытное жулье со знанием английского и дипломами ведущих вузов мира – при этом не переставшее быть жульем. Тяжелобольное общество – с кровью, в угаре от горящих шин и патриотических выкриков – произвело смену правящей команды на более молодую. Причем молодость подавалась как преимущество, хотя на самом деле это было минусом. Ведь прорвавшаяся к власти молодежь – это те, кто впитал с молоком матери правила и понятия девяностых… да и прочих годов жизни Нэзалежной. Укради, если есть возможность. Затопчи, пока не затоптали тебя. Убей, если чувствуешь, что уйдешь безнаказанным. Репутация важнее дела. Этих молодых волчат не учили ни пионерская организация, ни комсомол. Некому было их научить… научить говорить правду, любить свой народ и свою страну, учиться и прилежно трудиться. Право же, это не худшее, чему можно научить.

И эти молодые волчата – урча и огрызаясь друг на друга – приступили к доеданию того, что еще осталось от страны. Жрали жадно, срыгивая и давясь, но оттащить от кормушки их можно было только мертвыми.

Как это потом для многих и получилось.

В СБУ происходили перетряски и реорганизации, искали зрадников. Зрадником – то есть предателем – можно было стать по доносу коллеги, нацелившегося на твое место, из-за неосторожно брошенного в курилке слова, потому что спихнули твоего начальника, а каждый начальник сейчас «был обзаведен» когортой приближенных, и они перелетали вместе с ним с места на место, как стая оголодавшей саранчи. Ему повезло – в том смысле, что его перевели в Мариуполь и там он получил справку ветерана АТО. Конечно, справку получали многие – просто выезжали в зону АТО на пару дней и справку получали, она защищала от люстраций. Но у него была настоящая справка, причем с южного фронта, где концентрация неонацистов была максимальной, и потому после переворота и очередной чистки он оказался на самом верху. Ему дали полковника – сразу из майоров, потому что больше отвечать за спецсвязь было некому.

Просто некому.

Он никогда не считал русских врагами. Да и не были они врагами. Он четко понимал, что и для чего делается. Пламя вражды между русскими и украинцами разжигалось и разжигается искусственно, потому что много кто хочет погреть на нем руки. И греют. В Украине – на выборах не надо было предъявлять программы преобразования страны, предъявлять свои прошлые заслуги – достаточно было знать и постоянно произносить несколько слов – триггеров, для того чтобы люди пошли за тобой. «Слава Украине – Героям Слава» и «Донбасс никто не ставил на колени и никому поставить не дано» – лозунги одного и того же порядка, потому что в них начисто отсутствует содержательная часть. Но люди за ними шли – и пришли к гражданской войне. В которой с пугающей легкостью принялись уничтожать друг друга.

Когда на него вышли русские – он согласился сотрудничать. Он верил русским в том, что они вывезут его и семью из страны, верил в то, что в Москве удастся найти работу, ведь даже язык был свой, русский. Наконец, он не верил больше в Украину. Не верил в то, что в этой стране удастся что-то изменить к лучшему. Два Майдана – преданы и слиты, и никто даже не попытался провести хотя бы минимальную умственную работу, почему так произошло, не спешить с обвинениями в адрес другой стороны… ведь первый Майдан сливали свои, не поделившие власть. Даже революция не способна радикально сменить засаленную колоду одних и тех же лиц, с гибкими убеждениями, тефлоновой совестью и загребущими руками. Министр внутренних дел, ставший таковым уже третий раз – отец был секретарем обкома партии, сам он начинал карьеру как социалист, был одним из полевых командиров обоих Майданов, голосовал за запрет коммунистической символики, радостно приветствовал неонацистский переворот и за заслуги снова получил министерство – что это? Из коммунистов в фашисты – легко и непринужденно. И можно ли хоть что-то построить с такими кадрами…

Его брак был обычным для постсоветского пространства «тягарем». Познакомился… будущая супруга тоже училась в Киеве, в медицинском. Как это и было положено – представил кандидатуру жены руководству учебного заведения… а что тут смотреть – родом из глухой Волынщины, приехала покорять Киев. Тем более – уже беременная. Сыграли свадьбу, после чего супруга, воспроизводя существовавшие в ее семье отношения, принялась утрамбовывать мужа под каблук.

Сначала он сопротивлялся. Потом так устал, что пустил все на самотек. И так оказалось, постепенно, что от всей любви у них осталась одна Анька. Плод той суматошной, словно украденной любви под киевскими каштанами…