Гимн шпане

Я остановился у ресторана, и мы вернулись к столу допить кофе; все прошло хорошо? — поинтересовался Бруно, Марк соединил большой и указательный пальцы в кружок, мол, все в ажуре, у него был довольный вид, а я почти возместил свои потери — без какой-то сотни. Мы еще немного посидели, этакая компашка добрых приятелей, расслабляющихся после работы, я не преминул рассказать пару «страшных историй», за такой куш можно было постараться, он слушал меня открыв рот: обычно порошок пакуют в коробках с личи [62], но не свежих, а замороженных, из-за холода собаки не могут его унюхать, кстати, помнишь того старика, Мари-Пьер кивнула, такой невзрачный с виду, посмотришь — ну типичный китаеза, мсье Го, понимаешь, о ком я говорю, а на самом деле — парижский эмиссар Триады. Да-да, радостно воскликнул Марк, я буквально вижу его, весь такой морщинистый, из кармана передника торчит кальян, жестокие раскосые глазки… Да уж, с такими приметами Нику Картеру [63] предстоит, нелегкая работа.

Перед тем как разойтись, он произнес заключительную речь: уверен, своим фильмом я смогу пробудить в людях мечту, это для меня самое главное, я сказал, что полностью разделяю его уверенность, а сам, глядя им вслед, думал: вот кретин, прости господи, и вдруг услышал за спиной голос — добрый вечер, Мари-Пьер, здравствуй, Гастон — и увидел, как две фигуры быстрым шагом догоняют Бруно и Марка, мое плечо сжали чьи-то пальцы — сдавай оружие, парень, и без глупостей. Я разом обмяк и встал как вкопанный, тем временем меня с ног до головы ощупали, забрали сумку и пистолет, потом я почувствовал резкий тычок в спину, нас с Мари-Пьер повели к полицейской машине, чуть дальше нашим друзьям, по-видимому, устроили такую же теплую встречу, когда я пришел в себя, мы уже ехали по Елисейским Полям, уэ-у, уэ-у, впереди нас не ожидало ничего хорошего.

По пути к нам ни разу,не обратились, легавые трепались, не обращая на нас внимания, водитель посмотрел тот же фильм и теперь обсуждал его со своим коллегой, машина въехала на стоянку префектуры, я понятия не имел, что могло послужить причиной нашего ареста.

— Ну-с, мы тебя слушаем, — сказал бородач, когда мы вошли в кабинет.

Мари-Пьер куда-то увели, Бруно с Марком тоже, один из легавых порылся в моей сумке: а это что такое, Гастон, твои сбережения? Подошел еще один с регистрационной книгой и велел расписаться в графе «Допрашиваемые», заметив, что я следующий номер их программы; мне приказали раздеться, а они тем временем вскрывали конверты, я чувствовал, как у меня по спине струится пот; ого, да у него тут целое состояние, воскликнул легавый, все присутствующие выразили изумление, надо же, произнес самый главный, а еще говорят, в стране кризис, придется тебе все нам объяснить. Другой легавый вытащил из моего пистолета обойму: ты что, Гастон, пристрелить кого задумал?

Тот, что постарше, согласно новому порядку судопроизводства, зачитал мне права, кому вы желаете сообщить об аресте, может, надо вызвать врача? После восьми часов задержания мне разрешат позвонить адвокату. Я сказал, что сообщать некому — кроме Мари-Пьер, у меня, собственно, никого и не было, а когда они добавили, что в моем случае у них имеется разрешение прокурора на запрет посещений, мне стало ясно: дело труба.

— Ну что, — сказал старший, — может, начнем с фактов?

Молодой протянул мне номер «Паризьен».

— Ты знаешь, что твой дружок во всех газетах?

Какой дружок?

Но тут я все понял, они могли не отвечать — на странице красовалась рожа моего легавого из Гавра, как водится, с подписью крупным шрифтом: «Полицейский, которого подозревают во всех грехах», а дальше на четыре колонки тянулась какая-то байда, я толком не врубился, начиналась она так: «Благодаря исключительно удачному стечению обстоятельств, удалось вывести на чистую воду старшего инспектора Л. Допрашивая двух грабителей, пойманных с поличным, полицейские из Окружного отделения уголовной полиции г. Руана с удивлением обнаружили на скромной ферме под Гавром настоящие сокровища Али-Бабы...»

— Тебя выдала старуха, все нам выложила — сколько раз ты приезжал, сколько брал, все у нее в тетрадочке было.

Ни в каких грабителей я, конечно, ни секунды не верил, с одними собаками они не могли все найти, это блеф, я не сомневался.

— Итак, начнем с начала: когда ты впервые побывал в Нормандии?

Он хотел, чтобы я рассказал им про свои операции; конечно, я попытался придать им скромный вид, мол, так, пара неумелых комбинаций не слишком крупного масштаба, но меня тут же прервали, зачитав оперативную информацию: с февраля я продал пять тысяч триста видеомагнитофонов, две тысячи фотоаппаратов, больше полутора тысяч телевизоров. Тебе прямая дорога за решетку, и не на шесть месяцев.

— Кстати, а откуда у тебя деньги, что, прибыль от бизнеса?