Гимн шпане

Когда я парковался напротив ресторана, мне в голову пришла где-то встреченная фраза: чтобы получить доступ к телу, им придется сегодня раскошелиться; меня охватило совершенно непривычное ощущение. Я сделал глубокий вдох и пошел вниз по лестнице, словно в преисподнюю проституции, изо всех сил стараясь сохранять непринужденность. Я специально выбрал воскресенье — вход был бесплатный, для первого раза лучше свести расходы к минимуму, отказался от услуг гардеробщика, нет, спасибо, предпочитаю остаться в пиджаке, и старик с бульдожьей грацией пропустил меня в зал. Было около одиннадцати, но на танцплощадке уже кишмя кишел народ, я направился к бару, где у стойки сидели сплошь старухи, разодетые, как царицы ночи, как молоденькие девочки, Господи, подумал я, ну, девушки, кто первая, на всех меня не хватит, бармен протянул мне меню, кока-кола стоила сорок франков, я тут же мысленно решил поднять тариф, единственное, что меня смущало с самого начала, — какую назвать цену. Тот парень уверял, что я буду купаться в золоте, ха-ха, красиво сказано, но хотелось бы конкретнее — сколько надо попросить? Двести франков? Тысячу, три тысячи? Я остановился на двух вариантах: тысячу, если по-быстрому, две за полное обслуживание; с бокалом колы наперевес я проплыл в глубину зала и с гордым видом стал ждать первых знаков внимания, кроме того, немаловажно, кто мне достанется, если это окажется старая, отвратительная развалина с толстенным кошельком, тогда запрошу побольше — как минимум, тысяч пять. Кола уже почти закончилась, но ко мне пока никто не подваливал, наоборот, я успел разглядеть поле боя и понял, что далеко не одинок, там и сям в толпе мелькали настоящие эфебы с убранными в хвост волосами, в невообразимых нарядах, тут меня кольнула мысль, что я выгляжу на их фоне совсем не ахти, мой «жакар» смотрелся неуместно, я уж было скис, как вдруг одна размалеванная дамочка с причесоном а-ля Тина Тернер стала строить мне глазки, приплясывая под музыку, Александра, Александра

, было уже поздно, я немного устал, но поднялся и включился в танец,

Александра, Александра

, я выделывался перед своей пассией, она была в дорогом облегающем платье и, по сравнению с другими, не такая уж страшная, я решил — тысяча, но это со всеми скидками, уличные шлюхи зарабатывают не меньше шестисот в час, так что мне дешевить не пристало. Я осмотрел ее на предмет украшений, на ней было только колье да кольцо на пальце, и то сомнительного достоинства, скорее всего бижутерия. И вдруг какой-то китаец в костюме с блестками оттер меня в сторону, Александра, Александра, в один миг я оказался в ауте, он вихлялся перед ней своим гибким телом, и, когда по окончанию песни зажегся свет и объявили медленный танец, нежно обнял мою красотку и увлек в середину толпы. Я был ошарашен подобной бесцеремонностью, какого хрена он все испортил, ведь ясно, что она собиралась закрутить роман со мной, так чего влезать? Чтобы прийти в себя, я отступил назад, какой-то юный жиголо тоже скучал без подружки, тяжелый выдался вечерок, улыбнулся я, ну и конкуренция. Да, сегодня никак не клеится; он бывал тут время от времени, услышав про заведение по «Фан-радио», и сначала не слишком рассчитывал на успех, но репутация заведения не была преувеличена, он не стал вдаваться в подробности, но многие говорят, что дело того стоит. В общем, в один прекрасный день выяснилось, что снять можно всегда, а вот заработать — редко. Я мигом представил, как гарцую по залу, стараясь подцепить какую-нибудь старушенцию за так, за удовольствие сомнительного перепихона с дивой лет семидесяти. Мой новый знакомый уверял, что парень по «Фан-радио» не врал, тут можно было разжиться, ему якобы поднесли напиток, оплаченный одной дамой, они разговорились, та предложила переспать и заплатила вперед, это так же верно, как дважды два. В конце концов, все может быть, большинство бабенций были просто ведьмы с изголодавшимися глазами; медляк закончился, китаец в другой части зала отпустил свою жертву и тайком утирал пот со лба, я оставил юного жиголо ждать у моря погоды и ринулся в бой — о том, чтобы вернуться несолоно хлебавши, не могло быть и речи.