Гиперборея: приключения идеи

Таковы Зет с Калаисом, «Бореевы чада», участники похода аргонавтов, о которых повествует Аполлоний Родосский[18]. Согласно схолиасту к Аполлонию, в отряд аргонавтов они прибыли именно из Гипербореи, о чем свидетельствуют, в частности, Фанодик и Дурид Самосский[19].

Таковы Арга и Опида (Упис), с дарами для Или-фии прибывшие на Делос из Гипербореи, причем, в компании своих богов – Аполлона и Артемиды[20]. По легенде, Опиду, дочь Борея[21]

, пытался изнасиловать Орион, но Артемида заступилась за свою землячку и застрелила великана из лука[22].

Неудивительно, что большинство гиперборейцев, посещавших эллинские земли, – в родстве с богами или, как минимум, водят с ними дружбу.

Орион, великан-охотник, обидчик Опиды. Илл. из атласа Яна Гевелия «Уранография» (Гданьск, 1690)

По сведениям Павсания, впервые о гипербореях сообщил в гимне к Ахейе легендарный поэт Олен[23], предшественник Памфа и Орфея[24]. Самого Олена Павсаний вслед за Геродотом считает ликийцем[25]

, приводя, впрочем, также и мнение дельфийской пифии Бойо, которая называла Олена в ряду гиперборейцев, прибывших в Дельфы и основавших там Дельфийское прорицалище. Анатолиец цитирует стихи пророчицы:

Так многославное тут основали святилище богуДети гипербореев, Пагас со святым Агийеем.…Так же Олен: он первым пророком был вещего Феба,Первый, песни который составил из древних напевов[26]

.

Как мы видим, Бойо приписывала Олену не только гиперборейское происхождение, но и роль культурного героя, коль скоро именно он ввел в Греции культ Аполлона и изобрел размер для эпической поэзии.

От гипербореев же, возможно, перешли к грекам и представления о потустороннем мире, без сомнения, играющие роль важнейшего культурного паттерна. В этой связи заслуживает внимания сообщение в псевдо-платоновском «Аксиохе» о гиперборейцах Описе и Гекаэрге, которые привезли со своей родины на Делос две медные таблички, содержащие описание подземного обиталища, куда отправляются души после высвобождения из тела.

Сократ. Услышь… рассуждение, которое мне возвестил маг Гобрий[27]; он сказал, что во время похода Ксеркса его дед и тезка, будучи послан на Делос, дабы охранять заповедный остров – родину двух божеств, вычитал на двух медных табличках, которые Опис и Гекаэрг вывезли из Гиперборейской земли, что после высвобождения души из тела она отправляется в некое безвидное место, в подземное обиталище, туда, где находится дворец Плутона, не уступающий дворцу самого Зевса. Ведь Земля расположена в средоточии космоса, небесный же свод сферовиден, и одну половину сферы получили в удел небесные боги, другую – боги подземного царства; при этом одни из них между собой братья, другие же – дети братьев. А преддверие пути в царство Плутона надежно охраняется железными засовами и замками. Того, кто их отопрет, принимает в свое лоно река Ахеронт, а затем Кокит, переплыв каковые надлежит быть отведенным к Миносу и Радаманту на равнину, именуемую «долиной истины». Там восседают судьи, расспрашивающие каждого из прибывающих, какой они жили жизнью и какие привычки прививали своему телу; при этом солгать бывает немыслимо. Итак, те, кому в жизни сопутствовал добрый даймон, поселяются в обители благочестивых душ, где в изобилии созревают урожаи всевозможных плодов, где текут источники чистых вод и узорные луга распускаются многоцветьем трав, где слышны беседы философов, где в театрах ставятся сочинения поэтов и пляшут киклические хоры, где звучит музыка и устрояются как бы сами собой славные пиршества и совместные трапезы, где беспримесна беспечальность и жизнь полна наслаждений. Там нет ни резких морозов, ни палящего зноя, но струится здоровый и мягкий воздух, перемешанный с нежными солнечными лучами. Посвященные сидят здесь на почетных местах и, как в земной жизни, совершают священные обряды… Тех же, чья жизнь была истерзана злодеяниями, Эринии ведут через Тартар к Эребу и Хаосу, в обитель нечестивцев, где Данаиды бесконечно черпают воду и наполняют ею сосуд, где мучится жаждой Тантал, где вечно пожираются вырастающие вновь внутренности Тития и Сизиф безысходно катит в гору свой камень, так что конец его труда оборачивается началом новой страды. Там они, облизываемые дикими зверями и то и дело обжигаемые пылающими факелами Пэн, мучимые всевозможными истязаниями, терпят вечную кару[28].