Гиперпанк Безза… Книга вторая

– Слишком наша Валькирия бесцеремонна с нами себя ведёт. – Скорей всего, вот это вырвалось по причине наболевшего у одного из сотрудников нижнего звена, Малины, кто, честно сказать, был шибко язвительным и интеллектуально-злобным сотрудником, как говорят в его случае, живущим чужими недостатками и их наблюдениями. И то, что никто бы не заметил, Малина всегда это заметит и мимо не только сам не пройдёт, а ещё и начальству укажет на пол, оплёванный никем-то из задержанных преступников при разгорячённом разговоре на его допросе (ему это допустимо, что с него ещё взять), а самим следователем, кто мало того, что не воздержан на свои эмоции и материалистического характера слова, но и плевать он хотел не только на подозреваемого и справедливое разбирательство дела, но и на пол.

Вот, наверное, почему, сказанное Малиной не особо пользовалось успехом, и все решили игнорировать им сказанное, со всем вниманием обратившись к сказанному Алексом. Кто, работая в группе с Валькирией, имеет, что о ней сказать больше и подробней, чем все тут, в курилке, вместе взятые люди.

– Ну давай уж, рассказывай, не набивай себе цену. – Начинают приободривать на рассказ Алекса его коллеги. – У тебя-то уж точно есть, что о ней порассказать.

А Алекс не собирается ничего тут никому рассказывать о взаимоотношениях в их маленьком, автономном коллективе, который он считает за семью. А это значит, что сор из семьи выносить плохая жизненная подробность. Но как это всё объяснишь всем этим парням, видящих тебя насквозь, как они решили думать, и считать, что именно наличие пикантного характера взаимоотношений с Валькирией (а другого не предусмотрено в их головах, функционирующих на инстинктивных микросхемах), не даёт ему всё как есть рассказать.

При этом и отмалчиваться достойно и без задней мысли, скрываемой им, так получается и всеми так это видится, совсем не получается. Все начинают думать убедительно очень, что Алекс большая скотина и жмот, раз не хочет хотя бы самой малой толикой своего счастья с ними поделиться, рассказав, как там не холодна до жара в груди в его сторону Валькирия, когда они после погони за преступником стоят совсем рядом друг с другом и раскрасневшиеся от бега отдышиваются, делясь между собой эмоциями и много ещё там чем.

– Ну ладно, слушайте. – Не выдержав в итоге этого на себя давления, Алекс раскрывает рот и…Вот они и приехали для начала к своей остановке, и времени на все эти зрелые мысли у Алекса больше нет, когда нужно выходить. Что он и проделывает вслед за Валькирией, вышедшей первой из автобуса и затем выдвинувшейся к зданию их отделения бюро контроля и статистических данных. А Алексу приходится её нагонять, и всегда не полностью, а лишь на шаг позади неё. Ему, видите ли, так более удобно за ней следовать, как бы быть для неё фигуральной, а при случае и буквальной опорой.

Вот, к примеру, она поскользнётся, и задрав ноги вверх, полетит головой, затылочной её частью в сторону встречи с жёсткой и гололёдной поверхностью мостовой, и что спрашивается, тогда её там ждёт, не окажись тут рядом его, Алекса, сумеющего очень заблаговременно и обязательно подставить свои руки, на которые она и приземлится.

А тот, кто думает, что это всё отмазки для лохов и глупцов, тогда как Алекс всего лишь использует такое своё стратегически выверенное положение по отношению к Валькирии в личных целях – он её может рассматривать с любым выражением своего лица, в том числе с самонадеянным и всё ему тут по силам, не боясь нарваться на взгляд недоумения Валькирии, то слушайте больше Альфредо, кто всё обязательно переврёт, чтобы сделать расположение к мужскому полу со стороны Валькирии только в одном случае (в случае с ним) позитивным и благожелательным.

Но всё это вопросы гипотетической реальности, тогда как сейчас перед ними стоит вопрос на время в десять минут, обозначенных Валькирией, за которые они должны, как на месте начинает с сомнением думаться Алексом, успеть столько невозможно сложных дел проделать: зайти к шефу, отчитаться (этот вопрос на себя берёт Валькирия, и Алекс может здесь не переживать за задержку), освободить себя от инициализирующих их, как ответственных членов общества вещей – карточек, телефонов и другого рода средств своего позиционирования в системе определения жизнедеятельности этого высокооктанового организма, ещё называемого социальным объединением людей в концентраторе их целеполагания – в городе, что тоже по времени недолго, но вот решить вопрос со спецсредством «интером», голографическим преобразователем, где нужно также решить вопрос с теми личностями, – о них ясно одно только, что они будут из числа задержанных преступников, – под кого они будут внешне рядится, как только Алекс может так высказаться, то тут вопрос ни десяти, и, пожалуй, не сорока пяти минут.