Гитлер против Сталина

Магда родила шестерых детей. Геббельс превратил свою семью в образец для всей страны. Его жену и детей непрерывно снимала фотохроника. Магда стала первой дамой рейха. В День матери она обращалась по радио к женщинам Германии и награждала многодетных немок «Крестом за материнство». Бронзовый крест вручали за рождение четвертого ребенка, серебряный — за шестого, золотой — за восьмого.

Когда немецкие войска терпели поражение и отступали, когда немецкие города бомбила авиация противника, дети Геббельса не знали лишений.

Ради этого Магда терпела измены мужа. Пока Геббельс не завел роман с молодой чешской актрисой Лидой Бааровой. Баарова приехала из Праги попробовать себя в немецком кино. Очень красивая, обратила на себя внимание Геббельса. Он настолько увлекся, что не пытался скрыть свое новое увлечение.

Геббельс и Магда поддерживали видимость счастливого семейства. Но Геббельс редко приезжал к ней и детям.

Однажды Геббельс появился вместе с любовницей и сказал жене:

   – Мы с госпожой Бааровой любим друг друга. Конечно, ты мать моих детей, ты моя жена. Но после стольких лет совместной жизни ты должна понять, что я нуждаюсь в любимой женщине…

Магда остолбенела. Геббельс понял ее молчание как знак согласия:

   – Я знал, что могу на тебя положиться. Старые друзья самые надежные.

И они с Бааровой уехали.

Магда потребовала развода. Геббельс ответил, что выбор между супружеским долгом и любовью невыносим. Ему остается только пустить себе пулю в лоб. Магда злобно заметила, что это наилучший выход. Геббельс положил пистолет в карман и произнес:

   – Прощай навсегда!

Возможно, надеялся, что жена его остановит.

Магда обратилась к Гитлеру. Аморальность Геббельса фюрера не смутила. Он не хотел скандала — самая образцовая семья в рейхе не может распасться. Лиду Баарову выслали назад, в протекторат Богемия и Моравия. Фильмы с ее участием сняли с проката. Без Геббельса она могла обойтись. А без кино нет.

Баарова прислала Магде личное письмо:

«Можете ли вы, моя дорогая госпожа, быть столь жестоки в то время, как вы вновь счастливы? Мое единственное преступление состоит в том, что я полюбила мужчину, принадлежащего другой женщине. Я жестоко заплатила на это. Но я люблю Германию больше всего на свете и не заслужила таких страданий. Смогу ли я вернуться в Германию, зависит от Вас. Я прошу Вас о милосердии. Позвольте мне вернуться».

Магда не стала ей отвечать. Лида Баарова на свое счастье больше не встретилась с Геббельсом, потому после войны продолжила карьеру в кино. Она прожила до восьмидесяти шести лет и умерла в австрийском Зальцбурге… А Магда Геббельс, когда рухнул Третий рейх, покончила с собой — вместе с мужем. И убила своих детей.

Гитлер первым из политиков оценил важность правильного имиджа. Мюнхенский фотограф Генрих Хофман снимал фюрера исключительно в героических позах, умело выставленный свет превращал Гитлера в последнего тевтонского рыцаря.

Открытки с портретами фюрера расходились миллионными тиражами. Через десять лет Хофман был уже миллионером, еще через десять лет — мультимиллионером.

Фюрер лично отбирал каждый кадр, который появится в печати. Он был крайне придирчив к своим снимкам. Ненавидел свой мясистый нос с большими ноздрями, поэтому отпустил усики, которые казались нелепыми, но отвлекали внимание от доставлявшего ему столько неприятностей носа.

А в реальной жизни фюрер был начисто лишен природного мужества, болезненно переживал неудачи и мгновенно капитулировал. Поражение вызывало в нем растерянность и отчаяние. Фюрер оказался слабонервным, хотя и беспредельно жестоким человеком. Даже трудно сказать, был ли Гитлер таким уж больным или же его организм разрушился от страха заболеть и умереть.

Он был крайне мнительным и обнаруживал у себя все новые болезни. Ипохондрик Гитлер жаловался на сердце и уверял окружающих, что жить ему осталось совсем недолго. Он сказал вождю гитлерюгенда Бальдуру фон Шираху, что ощущает постоянную боль в районе диафрагмы и живота — наверное, у него рак.

Когда он стал канцлером, забота о его здоровье стала государственным делом. Главным врачом он сделал Теодора Морреля. Его привел к Гитлеру личный фотограф фюрера Генрих Хоффман. Фотограф сказал, что этому врачу можно доверять — он лично удостоверился в эффективности его методов. Хоффман, правда, не поставил Гитлера в известность, что Моррель лечил его от гонореи.