Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

— Атака на короля. Та самая, в замке Ла Валеттов. Он живет где-то рядом. Может даже в самом Вергене, — ведьмак опустил камень на стол. — Думаешь, стоит его искать?

— То есть, если он не закусил мною раньше, то может сейчас наверстать упущенное? — я фыркнула. Идея идти в логово дракону не является хорошей по определению. К дракону нормально могут ходить только гномы, в сопровождении мага и хоббита, но никак не ведьмак в гордом одиночестве. Даже если дракон его не сожрет, то покалечит. Это, практически, крест на своей профессии, а трудовую пенсию ведьмакам выплачивать не положено. Даже посмертно медаль не дадут, только и останутся что шнурки на память мне. Нет, ведьмаки, конечно, хорошие воины, но… Дракон, по определению питается хорошими воинами. От плохих у него изжога. — Да и как бы жители не заметили здоровенную крылатую ящерицу посреди города.

— Это Золотой Дракон, — пояснил Белый Волк. — Они способны превращаться в людей. И жить среди нас как обычные смертные.

— Ну здорово, — я вздохнула, — получается, что сейчас по Вергену где-то бродит человек-ящерица, способный за пару вздохов обеспечить себе горячее жаркое из свежепойманой эльфятинки? Тоже мне, Ганнибал Лектор, средневековье эдишн.

— Не знаю, — ведьмак пожал плечами и спрятал камень себе в кошелек. — Это самый сильный сон, я чувствую исходящую от него мощную энергию. Вечером отдам его Филиппе.

— А что она? — я заинтересовано посмотрела на друга. — Ты к ней пойдешь? Зачем?

— Ночью я иду во Мглу, — Геральт обреченно посмотрел на меч. — А ты тихо сидишь в комнате и не высовываешься никуда, ясно?

— Яснее не бывает, — согласилась я, отставив пустую тарелку, снова улеглась на кровать. Приятное состояние набитого брюха напомнило о том, что я не доспала положенную на сегодня норму, и организм стремился наверстать упущенное.

Геральт погасил свечу и тоже улегся к себе. Я слышала, как ведьмак ворочается на кровати, пытаясь принять более удобное положение — надо было отоспаться, что бы ночью быть бодреньким, как огурчик, и таким же зеленым, в пупырышку. И чтоб духи пугались и заранее разбегались от него. Я закрыла глаза, но погрузиться в состояние сна не спешила.

Прикосновение Моего Сердца к коже отдало приятной холодинкой. Вчера, когда Йорвет вернул мне его, я ничего не почувствовала от усталости и просто сразу отрубилась, едва голова коснулась подушки. Теперь я прислушалась к своему состоянию. Может, это от полудремы, может от присутствия ведьмака рядом я ощутила защищенность. А что, если медальон прекратит делать из меня гребаную истеричку, и я снова стану полноценным членом общества?

Надо посмотреть на реакцию на Йорвета. Если в душе у меня будут бороться чувство любви и желание огреть его по голове топором, то, определенно, дело не в подвеске. Я вообще поняла, что влюбилась только в тот момент, когда при наших встречах появилось непреодолимое желание ебать ему мозг, во всех позициях. Хотя, как не странно, с медальоном я словно увидела мир по-другому — показалось, что любую ситуацию можно исправить, даже наши отношения с Йорветом не безнадежны. Может, кусок, который у меня забрали был чем-то вроде надежды?

Вечер выдался весьма благодатным на переживания. Геральт ушел, оставляя во мне смутное чувство тревоги. Теперь я понимаю, что чувствуют жены и матери спецназовцев. Они не знают, вернется ли их персональное чудовище сегодня, после очередного задания, домой. Будет ли кушать борщ, возмущаясь его соленостью, и перед сном снова разбросает носки по всей квартире, помечая территорию. Какой бы хороший, плохой Белый Волк не был — он мой друг. В прошлый раз Геральт не смог пройти Мглу, не опираясь на помощь спутников, а сегодня он не просто будет там сражаться — нужно пройти на ту сторону, взять кровь короля вражеской армии и поискать следы Трисс. А потом еще прорываться обратно и с утра показаться мне на глаза.

Правда, страхи отступили, когда я вспомнила, что снова седая ночь, и только ей доверяю я.....

Что бы хоть как-то скоротать время и выкинуть из головы навязчивую мелодию, я принялась за чтение учебника по Старшей Речи, но она снова не желала впечатываться в мозг. Как и один из её исконных носителей — Речь издевалась, подбрасывая слова типа «смерть», «война», «труп». Я вновь и вновь возвращалась к мыслям о Геральте, от волнения грызя все съестное, до чего могла дотянуться. Такими темпами эти переживания обернутся еще парой лишних витаминов на талии, намекающих на любовь к «пожрать» после шести вечера. Сэр Ланселап, правда, как истинный рыцарь лишил меня минимальной части припасов, но не думаю, что это поможет.