Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Я хихикнула. Как, все же, аборигены любят пафос! Прямо хлебом не корми — дай произнести что-нибудь высокопарное, и чтоб было побольше ярких эмоций в словах. Словно основным принципом общения этого мира было «в любой непонятной ситуации — драматизируйте!». Недалеко открылся почти не приметный люк. Ага, значит, она и правда клюнула. Что ж, теперь мой выход.

Во мне заметно поубавилось энтузиазма, но свою лепту в общую копилку внести надо. Все-таки контракт обещал быть прибыльным. Может, от суккуба можно добиться больше денег, если договориться отпустить её с миром? У меня в родне определено была парочка евреев — мысли о возможной прибыли начали подгонять.

— Обожаю, когда влюбленные слагают стихи в честь моей красоты. Но никогда прежде мне не читал стихов настоящий поэт, — донеслось из люка. Лютик, было, двинулся навстречу «неземным наслаждениям», но Геральт, преодолев разделяющее их расстояние за секунду, резко дернул приятеля за рукав и повалил на землю. Поэт попытался скинуть ведьмака, но тот придавил его всем своим весом и накрепко вцепился. До меня донеслось повизгивание: Лютик, возомнив себя боевым тушканчиком, попытался расцарапать Геральту и без того многострадальное лицо.

Стараясь не особо покалечить друга, Белый Волк изворачивался, вошкаясь по барду, создавая странную, двусмысленную, я бы сказала, ситуацию. Я в два счета добежала до люка и спустилась. Мой мозг настойчиво рисовал яойные сцены, а думать об этой парочке в таком контексте было черевато.

Я оказалась в небольшой, богато украшенной комнате, обильно пованивавшей серой. В центре, на огромной кровати с балдахином, рассиживала очень красивая и практически голая женщина. В ней было идеально все — от правильных черт лица до роскошной оголенной груди. Только рога и копыта немного смущали. Она была практически не одета, срам прикрывали длинные бусы в несколько рядов. В комнате вообще не было ничего, что могло бы сойти за элемент гардероба — дьяволица в нем просто не нуждалась (разве что зимой). Зато плетки, веревки и даже наручники обнаружились в большом количестве.

— Хм, не помню, что бы я тебя сюда приглашала, — с притворной задумчивостью проговорила женщина. — Девушка из другого мира.

Я фыркнула. Прямо-таки поражает способность всех, кто не является даже приблизительно похожим на человека, сразу разгадывать мое прошлое. Словно они передают друг другу картотеку, в котором есть моя фотография и досье. Стало обидно. У меня что, на лбу все написано?

— Отпусти барда, — посоветовала я. — Он — народное достояние! Его нельзя просто так убивать.

— С ним ничего не случится, если ведьмак сюда не сунется, — так же, не меняя ни выражения лица и тона, ответил суккуб. Она и о нем знает? Значит, догадывается и о цели моего визита. Тем проще — не придётся ничего объяснять и тратить время впустую.

— Я никого не убивала, — словно угадывая последнюю мысль, сказала демоница. — Те, кто приходили сюда, познали неземное наслаждение и только.

— Ну, еще ты немного позаимствовала часть их энергии, да? — я усмехнулась. Геральт провел подробный инструктаж о Рогаточке и ее собратьях «в стиле Николая Дроздова» и теперь я разбиралась в механизмах воздействия: выпивая своих жертв почти досуха через секс, суккуб продлевала собственную жизнь. Чем дольше ты находился под ее влиянием, тем сильнее была зависимость от рогатой прелестницы. При этом ни один суккуб не мог повлиять на женщину — природа, создавшая этих дам, не терпела гомосексуальных отношений, поэтому единственное, что монстрятина могла сделать мне — это разорвать на части. Но сейчас девушка с изящными копытцами была настроена вполне миролюбиво.

— Именно. Мне нужны их жизненные силы, но не трупы, — подтвердила красавица. — Иначе мне не выжить. Я должна немного заряжаться.

Купи себе зарядник, один конец воткни себе в задницу, а другой — в розетку. Когда будет все три палочки — вынь.

— Что тогда ты сделаешь с Лютиком? — настороженно спросила я. Поэт, как ни крути, был моим другом, и перспектива его лишиться не казалась радостной. Пиит устраивал меня таким, какой он есть — бестолковым, любвеобильным, но искренне добрым и жизнерадостным.

— В знак того, что мои намерения чисты, я отпущу его. Чары действуют на мужчин до тех пор, пока я сама этого хочу, — пояснила демоница.

Я снова задумалась. Если это не она, то кто убивал тех несчастных? Или женщина действует по схеме — пять ножевых ранений — просто жестокое самоубийство? Как ни странно, осматривая комнату, я не увидела ни одного колюще-режущего предмета. Это, конечно, ничего не доказывает, но и не подтверждает. Вполне логично, что суккубу проще выпивать тех, кто уже с ней знаком, чем снова и снова искать новую жертву. Иначе приходиться тратить время и силы на поиски источника пропитания. Демоница не выглядела как маньяк и вообще вела себя достаточно здраво. Вновь безошибочно отгадывая мои мысли, коварная дочь Лилит постаралась разъяснить ситуацию: