Глаголь над Балтикой

Хейхатиро Того не разочаровал адмирала. Как только на "Микасе" заметили новый курс русской эскадры, японские броненосцы тут же покатились влево. Адмирал проведет свой флот под кормой колонны Камимуры - и тут же на "Суворов" обрушится шквал бортового огня шести лучших японских кораблей. Что ж, семи смертям не бывать...

Уже не на чем было поднять сигнал "Бить по концевому", но адмирал рассчитывал на то, что его командиры сумеют сложить два и два. В бой вступали доселе молчавшие башни правого борта, вбивая во врага и море вокруг него десятки тяжелых снарядов. Страшные, озаряемые огнем нескончаемых попаданий силуэты русских броненосцев надвинулись, целясь оттоптать пламенеющим своим сапогом хвост колонны замешкавшегося японского адмирала. Платя сразу и за все, за гибель "Варяга" и "Рюрика", за первую тихоокеанскую эскадру и за падение Порт-Артура, за все потери и неудачи этой злосчастной войны и за грядущий японский триумф, они всаживали снаряд за снарядом в "Асаму" и "Ивате". С грохотом ломалось железо, и над обреченными русскими и японскими кораблями в голос выл исхлестанный плетьми неукротимого пламени ветер.

Бестрепетно шли вперед русские моряки, не прося пощады, но и не давая ее никому, щедро выстилая свой смертный путь телами японских воинов.  Вот перевернулся "Асама", не в силах более сопротивляться нарастающему крену, осел на корму, да так и тонул "Ивате", сотрясаемый многочисленными внутренними взрывами. А затем "Суворов" пересек курс уходящих от него на всех парах крейсеров Камимуры, и вышел прямо под дула всех шести кораблей первого боевого отряда Того. Горизонт прянул в лицо адмиралу вакханалией адского пламени.

"Палочка над "Т"" была, наконец, поставлена.

 "Суворову" оставалось жить совсем немного, но адмирал не собирался терять ни секунды отпущенного ему времени. Ложиться на параллельный курс было бессмысленно, отступать - некуда и незачем. Оставалось только одно - снова атаковать, идя прямо на противника. Конечно, его флагману конец, но быть может "Суворов" сможет гибелью своей проложить путь идущей за ним эскадре?!  

Адмирал отдал приказ и груда пылающего металла, в которую превратился его флагманский броненосец, в последний раз изменила курс и двинулась прямо на противника.

И вдруг... вся усталость, страшное бремя ответственности, неподъемным грузом давившее на плечи осыпались невесомой трухой и адмирал, впервые за много месяцев вздохнул полной грудью. 

Не о чем стало волноваться и переживать - больше от него не зависело ничего.  Он сделал все, что мог и вышло не так уж плохо. Пусть те, кто идет следом, сделают больше, если сумеют. Адмирал вознес молитву Господу за всех кто, остался верным долгу перед Государем и Отчизной, кто бестрепетно шел за ним от Либавы до Цусимы.

Казалось избитая, окровавленная, пылающая и закопченная линия русских кораблей исторгла слитный стон, когда "Суворов" выкатился из строя, не в силах больше вести за собой эскадру. Рванулся вперед "Жемчуг", в тщетной попытке спасти, снять уцелевших, но поздно - от очередного удара детонировал погреб правой носовой шестидюймовой башни. Страшный взрыв потряс флагман, пламя поднялось выше уровня давно уже рухнувших дымовых труб, а затем клубы пара и дыма укутали обреченный корабль.

Но все же скупая Судьба напоследок расщедрилась, вручив адмиралу свой прощальный дар. Броненосцы Того изуродовали до неузнаваемости "Суворова", и не было живого места на идущем за ним "Александре". Но русские уже почти прорвались, готовясь проскочить под кормой первого отряда Объединенного флота и допустить этого Хейхатиро Того никак не мог. Вновь взвились сигналы на фалах "Микасы" и японская эскадра синхронно развернулась "все вдруг", обгоняя русские корабли. Идея проста - временно разорвать дистанцию, отойти, а чуть позже вновь обрушиться на голову русской колонны. Но в момент поворота головные русские броненосцы отделяло от японцев не больше двадцати - двадцати пяти кабельтов, а на таком расстоянии русским бронебойным снарядам не было преград.

Триста тридцать килограмм закаленной стали проломили броню кормовой двенадцатидюймовой установки "Фудзи": и тут же детонировал пироксилин, хлестнув раскаленными осколками по казенникам орудий, людям и пороховым зарядам. В башне корабля всегда изрядно пороху - шелковые картузы, бывает, рвутся, тогда их уже нельзя использовать по назначению. Но комендорам не всегда есть время спустить в подбашенные отделения рваные картузы, а уж о том, чтобы подметать просыпавшийся порох и речи идти не может. "Фудзи" уже час вел интенсивный бой, так что просыпавшегося пороху было изрядно. Теперь же все это вспыхнуло, куски пороха огненными брызгами прянули во все стороны, достигли погребов...

Страшный взрыв разбросал куски брони и стволы могучих орудий уткнулись в палубу. Огромный столб пламени рванулся на десятки метров вверх. Несколько минут "Фудзи" быстро садился кормой, а затем вдруг резко повалился на левый борт и перевернулся. Все закончилось очень быстро, корма ушла под воду, нос задрался, и почти стоймя ушел в пучину.