Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов

«Трагедия Мосс-Сайда — в атмосфере, которую породили ужасающие столкновения июля — тишина, страх, нежелание говорить вслух о событиях тех двух ночей. Ущерб, нанесенный в данном месте торговле, магазинам, ресторанам, развлекательным учреждениям, огромен, а возможно, и непоправим. Люди, которые ежедневно проходят через этот район, стараются не останавливаться — к несчастью, основные транспортные и людские потоки в город из соседнего Чешира проходят именно здесь. Одинокие женщины никогда не выходят на улицу с наступлением темноты и отказываются открывать запертые на всевозможные засовы двери».

Да что там! Даже я сам сейчас не пошел бы в одиночку через Мосс-Сайд. Становясь взрослее, начинаешь понимать, как опасно вокруг. Когда ты молод, у тебя нет этого страха, но с годами ты замечаешь, что вещи изменились. Ты слышишь, что людей избивают до смерти за хрен собачий. Если я возвращаюсь из клуба, я беру такси или прошу, чтобы меня подвезли. Мне не нравится ходить по улицам в одиночку. Наверное, это из-за того, что я многое повидал. Как часто вы читали о людях, оказавшихся в коматозном состоянии после избиения? Довольно часто. Кому хочется стать очередной жертвой?

* * *

Я ушел из дома, когда мне было девятнадцать, чтобы жить с моей тогдашней девушкой Леони Грегори. Мы поселились на Глэйдсайд-роуд в Уайтеншоу, рядом с пабом «Силвер Берч». Тогда и родилась наша дочь Кили. Сейчас ей восемнадцать лет. У нас была немецкая овчарка Зимба. Вскоре я познакомился с людьми из этого района. Место было довольно проблемным, но не настолько, как Мосс-Сайд. Ничего такого, к чему нельзя было привыкнуть. Люди знали, кто я такой, благодаря моей известности и умению легко заводить знакомства. Однако наш переезд был неудачным. Я оказался вдалеке от того, к чему привык. К тому же я хотел находиться в центре событий. В конце концов пришлось вернуться обратно в Мосс-Сайд, чтобы жить с моим дядей в его муниципальной квартире в Александра-парк. Это стало новым испытанием. Даже за небольшой срок моего отсутствия Мосс-Сайд успел измениться. Алекс-парк — оазис низкодоходных муниципальных зданий — странное место. Как будто произошел возврат к дням моей юности: молодежь постоянно тусуется, жизнь кипит, но все находится под контролем различных банд. Чуть позже этот район стал сценой для крупных разборок, которые оставили после себя горы трупов и дали Манчестеру кличку «Ганчестер».[41] Я старался держаться в стороне от этих дел. Уходил утром на работу, возвращался домой, ужинал и отправлялся на прогулку. Я знал их главарей, они знали меня, но никаких контактов с ними не было.

Когда я был маленьким, споры часто заканчивались дракой. Теперь дела пошли гораздо дальше. Везде оружие и наркотики. Мы катались на великах, и самое худшее, что могли сделать, так это увести какую-нибудь тачку. Но теперь все сами ездят в крутых тачках, все на мобилах, хотя сами — по-прежнему дети, которые просто крутятся в замкнутом и опасном круге.

* * *

Пока я с головой ушел в насилие на стадионе и вне его, футбольные дела шли своим чередом. В 1977 и 1978 годах Сити закончил сезон вторым и четвертым соответственно. После этого он несколько сезонов прозябал где-то в середине таблицы. Началась тренерская чехарда. Мерсер и Аллисон ушли, потом Аллисон вернулся, затем вновь ушел, а на его место пригласили Джона Бонда.[42] В 1981 году, несмотря на невзрачный в целом сезон в чемпионате, мы удачно выступили в Кубке Англии. 11 апреля я получил самый лучший подарок на свой двадцать первый день рождения — подарок, о котором мог только мечтать. Мы играли против «Ипсвича» в полуфинале на «Вилла-парк».[43] К тому времени я уже избавился от моего старенького «воксхолл вива» и купил красный «форд эскорт». Установил спереди флаг Сити, украсил окна шарфами, и мы выехали из города рано утром, все на машинах. В моей находились Боб Грин, Дэйв Израэл, которого мы называли Иззи, и его старший брат — громила, любивший нас поколотить. Однажды он так стукнул нас башками, что мы чуть сознание не потеряли. Трасса была забита тысячами фанатов. Все они высовывались из окон автомобилей и непрерывно сигналили.