Читаем Главный дар вашему ребенку полностью

Глас народа. Откровения из Интернета

Ой, как страшно! Нет, не страшно

Poohy

Девчонки, кричать нельзя никак. Во-первых, как я уже говорила, малыш останется без кислорода, а во-вторых, за время потуги тебе нужно три раза эффективно потужиться. Для этого-то и набираешь воздух в легкие. А при крике весь воздух выходит и тужиться уже не получается. А малыш-то пошел, головка уже встала. Ему же дышать не чем. Я один раз только вскрикнула, когда поняла, что на третью потугу у меня воздуха в легких не хватает, а дочка застряла где-то между животиком и светом, а соответственно воздухом. И то закричала не от боли, а от досады. И сразу почувствовала, что даже мне рожать хуже при крике.

Мой вам совет. Не накручивайте себя и готовьтесь к родам спокойно и планомерно. Не такая уж эта боль. Да и о боли думать некогда. Я все прислушивалась в потугах к дочке, как ей там в животике? Вот и роды пролетели незаметно.

Businka

Нас на курсах учили, что кричать действительно нельзя, а стонать во время схваток можно, если тебе так легче. Но это должен быть именно глухой стон, то есть низкий, глубокий гортанный звук, а не крик. А крик на самом деле лишает малыша кислорода.

Утенька

А я вообще, стыдно сказать, неженка, коих свет не видывал. Палец поцарапаю – обморок. Но зато лекарства на меня действуют, как на убой, от обезболивания зуба 12 часов отхожу. Все давно уже кушать могут, а я только первые слова начинаю выговаривать.

И опять страхи: а если передозируют? А если я во время родов отключусь (как сделала моя мама, рожая меня)? Как всего этого избежать? И есть ли способ, от которого роды становятся приятным процессом?

ЯЛ0 А вы просто думайте, что скоро все это закончится и вы увидите своего долгожданного или долгожданную. А потом все так быстро забывается… Когда у меня были схватки, я смотрела на женщин, рожающих второго ребенка, как на сумасшедших мазохисток, и думала: «Чтобы я еще раз…» А теперь уже не против бы повторить весь процесс.

Утенька

Кому верить?

Девушка, которая со мной в предродовой лежала, очень уж просила обезболить. Так ей сделали какой-то укол и сказали: «Ты рожать во сне будешь». Так оно и было. Она потом рассказывала, что тужиться не могла, ребенка выдавливали, орала она как бешеная, истерическим криком, плела какую-то ерунду, короче – под наркотиками. Зато уже при очень сильных схватках подремала минут 20. По мне, так лучше уж схватки потерпеть.

А капельница – это на самом деле стимуляция родовой деятельности. А меня, когда зашивали, не усыпляли, а сделали местный наркоз, чему я очень рада. Зато я постоянно была в здравом уме и твердой памяти, в то время как другие как пьяные лежали и отходили еще несколько часов. А я готова была сразу встать и пойти за ребенком, если бы врачи разрешили.

Kraska Рожала сама, без всяких там обезболиваний!!! Веками женщины рожают, все природой продумано… зачем ребенка травить – не понимаю, потом проблемы… тонусы всякие, проблемы… У меня никогда не было страха перед родами, даже в роддоме сказали: какая веселая роженица приехала…

Перейти на страницу:

Похожие книги

История военно-монашеских орденов Европы
История военно-монашеских орденов Европы

Есть необыкновенная, необъяснимая рациональными доводами, притягательность в самой идее духовно-рыцарского служения. Образ неколебимого воителя, приносящего себя в жертву пламенной вере во Христа и Матерь Божию, воспет в великих эпических поэмах и стихах; образ этот нередко сопровождается возвышенными легендами о сокровенных знаниях, которые были обретены рыцарями на Востоке во времена Крестовых походов, – именно тогда возникают почти все военно-монашеские ордены. Прославленные своим мужеством, своей загадочной и трагической судьбой рыцари-храмовники, иоанниты-госпитальеры, братья-меченосцы, доблестные «стражи Святого Гроба Господня» предстают перед читателем на страницах новой книги Вольфганга Акунова в сложнейших исторических коллизиях той далекой эпохи, когда в жестоком противостоянии сталкивались народы и религии, высокодуховные устремления и политический расчет, мужество и коварство. Сама эта книга в известном смысле продолжает вековые традиции рыцарской литературы, с ее эпической масштабностью и романтической непримиримостью эмоциональных оценок, вводя читателя в тот необычный мир, где молитвенное делание было равнозначно воинскому подвигу.Книга издается в авторской редакции.

Вольфганг Викторович Акунов

История / Религиоведение