Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Мои оппоненты в этой борьбе были столь же близоруки, сколь многочисленны. Их можно было обнаружить в деловом мире, в муниципалитетах и в не меньшей степени в правительственных учреждениях. Обнищание Германии, вызванное войной, ужасало. Промышленность отчаянно нуждалась не только в денежных средствах на закупку сырья, но и в капитальных инвестициях в восстановление и модернизацию средств производства. Было бы пустой тратой времени ожидать, что этот капитал можно получить путем экономичного управления и бережливости населения. Более быстрый результат мог быть достигнут за счет иностранного займа. В течение последующих нескольких лет многие крупные предприниматели в результате займов оказались в долгах.

К этому прибавлялся другой фактор. Окончание войны ознаменовалось в Германии появлением признаков революционной ситуации и занятием революционными политиками ответственных постов. Революции, однако, можно предотвратить, если народные массы увидят другие перспективы благополучной жизни. Но вместо того, чтобы настроиться после поражения на максимально скромную жизнь и экономичное управление, люди стали одержимы идеями повышения жизненного уровня и хорошей жизни. Их поддерживали муниципальные организации с преобладанием социал-демократов и политиков, придерживающихся аналогичных взглядов. Многие муниципалитеты набрали кредитов в иностранной валюте, найдя подходящих инвесторов за рубежом, особенно в Соединенных Штатах Америки, а также в Швейцарии, Голландии и других странах.

К сожалению, ослепленные иллюзиями, социал-демократы не могли понять, что все иностранные деньги, которые не служили улучшению нашего производства, были обречены дать явно противоположный социальный эффект. Трата иностранной валюты только за рубежом вела к увеличению импорта зарубежных товаров, особенно готовых изделий. Это означало, что страдали немецкие производители таких изделий, что, в свою очередь, приводило к безработице.

Даже если могла возникнуть мысль, что промышленность в состоянии возместить и проценты, и задолженность по самим займам, за счет экспорта, то это совершенно определенно не распространялось на государственные учреждения, доход которых формировался не от экспортной выручки, но от налогов в немецкой валюте. Предпринимателям в целом приходилось, следовательно, искать иностранную валюту на покрытие процентов и сумм государственных займов за рубежом. Государственные органы сдавали иностранную валюту от займов за рубежом в Имперский банк, за которую последнему приходилось платить в марках. Когда же приходило время для госорганов выплачивать проценты и суммы займов в иностранной валюте, Имперскому банку следовало обеспечивать их иностранной валютой и получать взамен только марки. В данном случае госорганы сознательно действовали вопреки обязательствам предпринимателей. Я как-то попытался иносказательно объяснить это одному молодому предпринимателю. Молодой человек взял взаймы английскую валюту и инвестировал в данцигской валюте. Когда этот человек спросил меня, правильно ли он поступил, я ответил: «Если ты должен своему кредитору так много кур, тебе не нужно содержать уток».

С течением времени в страну поступило более 20 миллиардов в иностранной валюте, и наша задолженность увеличилась на такую же сумму. Если бы эта иностранная валюта оставалась в Имперском банке, он был бы в состоянии расплачиваться ею в любое время. Это, однако, не представлялось возможным, так как в то время нам следовало покрывать свои обязательства по плану Дауэса. Каждый год агент по репарациям требовал с Имперского банка свои два миллиарда золотых марок в иностранной валюте. Деньги, приходившие в страну в виде иностранных займов, уходили из нее на выплату обязательств по плану Дауэса.

В эту дразнящую, но очень опасную игру можно было играть лишь до тех пор, пока иностранные займы поступали в Германию. Но как только эти иностранные займы прекратили бы поступать, выплата репараций по плану Дауэса автоматически остановилась бы. Ведь иностранные займы использовались, главным образом, для оплаты репараций. Если бы мы побыстрее прекратили принимать иностранные займы, вопрос о репарациях был бы разрешен гораздо раньше. Вместо этого политические круги того времени упорствовали в обременении Германии иностранными займами, то есть иностранными долгами, несмотря на постоянные предупреждения Имперского банка. И вина таких политиков в этом отношении очевидна.

К сожалению, другие страны также не внимали моим предупреждениям. Международные финансовые посредники и банковские фирмы соревновались друг с другом за навязывание Германии этих займов. Иностранные посредники практически не слезали с промышленных воротил и муниципальных властей в предложениях кредитов. Невозможно было пройти мимо отеля «Алдон» на улице Унтер-ден-Линден без того, чтобы к вам не обратился какой-нибудь иностранный представитель, интересующийся, нет ли частного или муниципального предприятия, которому можно было бы предложить кредит.