Главный противник

Десятилетнее противостояние в столь далекой от обеих сверхдержав Юго-Восточной Азии завершилось в 1975 году полной победой Вьетнама, который в результате войны объединился и примкнул к социалистическому лагерю. Американцы были вынуждены покинуть Индокитай. Это самое позорное в истории США поражение наглядно – наглядней некуда! – продемонстрировало Вашингтону реальные пределы его мощи. Позорное поражение во Вьетнаме, случившееся, несмотря на всю колоссальную военно-техническую мощь гигантской сверхдержавы, нанесло глубочайшую моральную травму всему американскому обществу, от простых граждан до правительственной элиты. Его последствия были многообразны, но одно из них заслуживает быть отмеченным особо: фиаско в Индокитае во многом определило оборонительную позицию Вашингтона в других направлениях его внешней политики, включая сюда и отношения с Москвой. В большей или меньшей степени «вьетнамский синдром» действовал на американское руководство вплоть до прихода в Белый дом Рейгана.

В ходе десятилетней американской агрессии во Вьетнаме далеко не лучшим образом проявило себя и разведывательное сообщество США, в первую очередь ЦРУ. Начать с того, что оно не сумело предвидеть развития, исхода и последствий этой авантюры. Далее: несмотря на то что ЦРУ бросило во Вьетнам очень крупные силы (оно держало в Сайгоне 700 (!) разведчиков под руководством будущего директора ЦРУ У. Колби, которые работали под прикрытием Управления помощника посла по особым поручениям), американское разведывательное управление так и не смогло наладить в стране эффективной разведки и одолеть противостоящее ему Министерство общественной безопасности Вьетнама. Наконец, разведчики – тоже люди! ЦРУ в Индокитае оказалось причастным к целому ряду грязных дел: вербовке наемников, геноциду и торговле наркотиками. Бывший сотрудник ЦРУ Ф. Снепп, сам находившийся во Вьетнаме, так оценил работу родного ведомства в этой стране: «Возможно, мы так никогда и не узнаем обо всех вьетнамских провалах и неудачах ЦРУ. По сей день слишком много вопросов остается без ответа. Но, исходя из того, что твердо установлено, можно заключить, что эвакуация, в ходе которой было пожертвовано столько жизней, провалено столько секретов и предано столько агентов, друзей и соратников, легла на ЦРУ несмываемым пятном позора. Со времен неудачной высадки в бухте Кочинос в 1961 году ЦРУ не оказывалось в ситуации, когда оно ставило на карту так много и по глупости все это теряло».[186]

Слова эти относятся к бегству американцев из Сайгона, но могут служить характеристикой деятельности ЦРУ на протяжении всех десяти лет вьетнамской авантюры.

Первые шаги к разрядке

Несмотря на эту горячую точку планеты, а быть может, благодаря ей, советско-американские отношения в это сложное время потеплели и развивались позитивно. Помимо Вьетнама, хотя бы на время отучившего американцев от высокомерных претензий на роль господина мира, объективную основу этого потепления составило сбывшееся наконец-то достижение Советским Союзом реального паритета с США по ракетно-ядерным вооружениям. Более или менее точные цифры в этой области были преданы гласности лишь в последнее время.

Во время карибского кризиса 1962 года американцы по ядерным боезарядам обладали почти двадцатикратным превосходством над СССР. Естественно, советское руководство стремилось, пусть даже ценой максимального напряжения сил страны, ликвидировать смертельно опасное для Советской России превосходство соперника как по атомному оружию, так и по средствам его доставки. Но прогнозы не сбылись, потому что только чрезвычайные обстоятельства позволяют достичь чрезвычайных темпов, но уж если они достигнуты… А.Докучаев пишет: «Наращивание советских межконтинентальных ракет шло в конце 60-х годов быстрыми темпами. С 1965-го по 1969-й количество шахтных пусковых установок выросло на 300 единиц. К 1969 году СССР опередил США по количеству МБР и достиг стратегического баланса. Главный упор делался на тяжелые Р-36[.. 9], которые несли заряд мощностью 20-25 мегатонн, и не менее крупные челомеевские РС-10 [..-11] с зарядом мощностью 1-2 мегатонны».[187] Советская военная машина раскрутилась на полную мощность.

Все это вынудило нового американского президента Никсона в 1970 году с горечью признать примерное равенство сил обеих сверхдержав: «Революция в технике изменила природу военного равновесия сил… И Советский Союз, и Соединенные Штаты приобрели способность наносить непоправимый ущерб друг другу, независимо от того, кто ударит первым».[188] В других своих выступлениях глава Белого дома с еще большей горечью констатировал, что «бесспорное преимущество Соединенных Штатов в стратегической мощи» уступило место «стратегическому балансу, в котором ядерные силы США и СССР сравнимы».