Главный противник

Однако, признавая умом равенство советской и американской военной мощи, американская элита никак не могла принять этого сердцем. Об истинных мотивах поведения тех, кто продолжал стремиться к безоговорочному американскому военному превосходству над СССР, кто раздувал шумиху о «русской угрозе», поведал бывший сотрудник Пентагона Д. Эллсберг: «Жажда прибыли, желание создать рабочие места и заполучить голоса тех, кто связан с военной промышленностью, вовсе не были единственным мотивом для подобных предостережений, хотя, разумеется, они играли свою роль. Стратеги, президенты и «государственные деятели» в мире бизнеса считали, что испытание русскими новых видов оружия и средств доставки создает зловещую опасность. Их страх сводился к тому, что русские смогут когда-нибудь достигнуть потенциала для ответного удара, приблизительно эквивалентного нашему, и тем самым ликвидировать наш решающий перевес, позволяющий нам ударить первыми».[189]

Как видим, не угроза национальной безопасности, но угроза доминирующему положению США на планете и возможности безнаказанно нанести первыми ядерный удар двигало американскую гонку вооружений.

Так было и на этот раз: влиятельные силы в США тут же предприняли попытки сломить установившийся баланс в свою пользу. Во имя американского военного превосходства над СССР подвергались безжалостной цензуре даже выводы собственной разведки – в тех случаях, когда она стремилась все-таки дать объективную картину. Так, например, в конце 1969 года помощник президента по национальной безопасности и видный деятель в администрации Никсона Киссинджер получил от Совета национальных оценок ЦРУ проект национальной разведывательной оценки советских стратегических программ и усилий за прошедший год. В документе ведущими аналитиками ЦРУ делался «твердый вывод, что Советы не добиваются стратегического превосходства». По их оценке, не было никаких свидетельств того, что СССР стремится изменить в свою пользу стратегический баланс в мире, добиться возможности нанесения первого ядерного удара по американской территории и т.п. Однако именно в тот момент военно-политическая элита Вашингтона стремилась получить от законодателей очередное крупное ассигнование на вооружение. Поэтому им было необходимо от экспертов разведки совсем другое заключение – о том, что Советский Союз стремится обрести возможность первым нанести по США ракетно-ядерный удар. И министр обороны М. Лэйрд, активно поддержанный Т. Киссинджером, немедленно потребовал исключить неугодный вывод из проекта оценки СНО. В результате еретический вывод экспертов ЦРУ был изъят из основного раздела доклада и помещен в качестве примечания к нему. А что такое примечание? Кто и когда относился к нему всерьез? Умело манипулируя информацией, на основании которой принимались важнейшие политические решения, и обладая другими многочисленными рычагами воздействия, «ястребы», с легкостью убедили вашингтонскую администрацию сделать попытку изменить военно-стратегический баланс в свою пользу. Именно при администрации Никсона произошел переход (точнее, перевод) гонки вооружений из количества в качество. Если до 1969 года главным на этом направлении было стремление добиться решающего количественного превосходства над СССР в средствах доставки ядерного оружия (в 50-х годах с помощью стратегической авиации, в 60-х – благодаря межконтинентальным баллистическим ракетам), то теперь, когда количественная гонка стала бесперспективной, основная ставка была сделана на качество ядерного оружия. А именно – введение на вооружение армии США разделяющихся атомных боеголовок. В 1968 году были проведены первые испытания МБР «Минитмен-3» с разделяющимися головными частями индивидуального наведения, а в 1970 году – аналогичные опыты с баллистической ракетой подводного базирования «Посейдон-С-3». В те же 70-е годы США построили 41 атомную подводную лодку с баллистическими ракетами. В то время подобных подлодок не было ни у одной армии мира.

Хоть упор и был сделан на качественном аспекте гонки вооружений, количественная сторона не осталась внакладе. По подсчетам американских экспертов, в 70-е годы каждый день в вооруженные силы США поступало в среднем по 3 ядерных заряда. Если в 1960 году стратегические ракетно-авиационные силы Америки могли доставить к целям 2 тысячи ядерных зарядов, то в 70-х годах – уже более 5 тысяч, а к середине 80-х – свыше 12 тысяч.