Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

На следующее утро почти одновременно базирующиеся в Пешаваре лидеры группировок Сопротивления созвали три пресс-конференции. К 10 полевой командир Абдул Хак и генерал Рахим Бардак, два наиболее продвинутых в плане связей с прессой полевых командира, поставили эту атаку себе в заслугу. Аналогичное заявление поступило со стороны пресс-службы Гульбеддина Хекматияра. Другие группировки сил Сопротивления вскоре последовали этому примеру. Рахим Вардак (его презрительно звали «Гуччи-командиром» из-за безупречно пошитого обмундирования, которое должно было скрывать его отнюдь не «военную» талию) представил наиболее полный план операции с картами и диаграммами. Но в конце концов лавры автора этой операции достались разбитному Абдул Хаку, пользовавшемуся наибольшим вниманием и благосклонностью американской прессы. Я никогда так и не узнал, кто организовал эту атаку — около дюжины полевых командиров настаивали на авторстве, — и я решил верить всем или никому. Карга была в дыму, и у моджахедов появилась сотня новых героев. Для меня этого было достаточно.

Лэнгли. 28 августа 1986 года

Джек Дэвин еще раз просмотрел видеозапись взрыва в Карге и понял, что это как раз то, что ему было нужно. Кадровому работнику Латиноамериканского отдела Оперативного управления на протяжении карьеры уже приходилось ходить по минным полям Южной Америки: во время кровавого свержения Сальвадора Альенде он служил в Чили, а во время военного режима в Аргентине, когда в этой стране наблюдались случаи массового исчезновения людей, был резидентом ЦРУ в Буэнос-Айресе. У него была репутация человека с хорошим политическим чутьем, умеющего находить верное решение в сложной обстановке. Высокого и представительного Дэвина было трудно не заметить в его новом качестве — в июне он был назначен руководителем афганского проекта в штаб-квартире Лэнгли. Как раз в этот момент статус этого проекта был повышен от частной операции одного из географических отделов до создания полномасштабной оперативной группы. Следствием этого решения стало заметное сокращение количества его начальников. Теперь его работу контролировали только два человека: заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам и тот, кто замещал его. Дэвин был как раз тем человеком, который был нужен для того, чтобы справиться с различными «встречными течениями» на Капитолийском холме, в администрации Рейгана и на седьмом этаже самого ЦРУ.

Когда весной Клэйр Джордж предложил Дэвину занять этот пост, война шла далеко не так, как хотелось. Поступавшие с места событий сообщения говорили только об одном — о неспособности повстанцев организовать доставку снабжения из Пакистана через партизанские тропы в Восточный Афганистан. Дэвину не была ясна причина: было ли это вызвано возрастающей эффективностью ударов советских вертолетов по маршрутам снабжения или же было результатом растущего пессимизма повстанцев. Этот фатализм усиленно подогревался прессой — той ее частью, которая все еще проявляла интерес к Афганистану, — и большинство экспертов уже были склонны присудить победу Советам. Некоторые группировки на Капитолийском холме все еще поддерживали повстанцев, но идея твердой американской поддержки Афганистана встречала растущее противодействие со стороны расширяющегося круга конгрессменов и работников их аппаратов, которые начинали задаваться вопросом о моральной стороне тактики войны с Советами до последнего афганца. Даже в Лэнгли были серьезные разногласия относительно целесообразности сохранения давления на Советский Союз в Афганистане в долгосрочном плане. Специалисты по Советскому Союзу подчеркивали бесперспективность расчетов на то, что примитивные племена смогут серьезно противостоять сверхдержаве. Ближневосточные аналитики видели эту ситуацию в ином свете, и спор между двумя группировками экспертов продолжался на протяжении всего конфликта.

К августу Дэвин пришел к выводу, что кто-то должен уступить, причем скоро, в противном случае фаталисты вынуждены будут пойти по другому пути. Советы начинали говорить об «афганской проблеме», но они все еще делали ставку на достижение политического урегулирования с дружественным Афганистаном, во главе которого будут их ставленники. Они не могли допустить размывания «доктрины Брежнева», хотя сам Брежнев уже давно сошел с политической сцены. В результате не было никакого движения ни в одном из направлений, и у Дэвина складывалось впечатление, что сохранение существующего патового положения в конце концов приведет к потере Вашингтоном интереса к этой проблеме, если только не случится что-то чрезвычайное. Просматривая видеозапись цепной реакции взрывов, озарявших небо над Кабулом, он пришел к выводу, что это было как раз то, в чем он нуждался, по крайней мере в ближайший период времени.