— Примерно в пяти милях отсюда есть городок, как бы невзначай бросила она, заводя двигатель. — Я подумала, что кофе нам бы сейчас не помешал. А потом позвоним местному невропатологу.
Прогулявшись до туалета и обратно, он убедился, что еще очень слаб. По пути его бросало то в жар, то в холод.
— И правда, кофе был бы очень кстати. — Он изо всех сил старался держаться как ни в чем не бывало. — Но я не собираюсь ни к какому доктору.
Она с удивлением вытаращилась на него своими огромными серыми глазами с этакой туманной поволокой. В этом тумане, подумал он, недолго и заплутать, совсем потерять голову.
— Не вижу необходимости обращаться к доктору, — упрямо повторил он.
— Ты что, с ума сошел? Ты же в ужасном состоянии!
— У меня сотрясение мозга. Несколько дней полного покоя — и все пройдет. Нога пойдет на поправку только со временем. Поэтому ни к чему снова искать какого-то доктора, чтобы за бешеные деньги услышать ту же старую песню.
— Ты же постоянно мучаешься от боли. По крайней мере, мы получим рецепт обезболивающих.
— Я приму аспирин.
— А как же твоя амнезия? Тебе просто необходима консультация специалиста.
— А пока я консультируюсь, ты наконец-то спокойно смоешься.
— Не сбегу, не бойся.
— Послушай, мне не известно, кто ты и что намерена делать, но пока я все до конца не выясню, глаз с тебя не спущу. Возьму и напрочь лишу возможности оставить меня. — Он кивнул на руль. — Поехали, я просто умираю без кофе.
Городок, вернее небольшой фермерский поселок, оказался чуть ли не точной копией Стивеневилла. Свернув на главную улицу, она сбросила скорость.
— Останови здесь, — попросил он, заметив кафе, притулившееся между магазином и зданием почты. Стоянка отнюдь не пустовала, хотя время припаркованных машин, согласно счетчикам, давно уже истекло. Наверное, это было излюбленное место встреч горожан, раз уж даже в такое дождливое воскресное утро кому-то захотелось поболтать.
— Ты голоден? — поинтересовалась она.
— Да.
— Я захвачу что-нибудь, чтобы тебе не вылезать из машины, — добавила она. — Присмотри за ребенком.
Ребенок. Он бросил быстрый взгляд на заднее сиденье. Тот безмятежно спал, как всегда причмокивая и посапывая. Пока он спит, все идет как надо.
А что делать, если он неожиданно проснется? Что, если он проснется прямо сейчас, заорет, что есть мочи? При одной только мысли об этом внутри у него все оборвал ось и похолодело.
Мужчина так и не успокоился до тех пор, пока она наконец не появилась в дверях с двумя чашками кофе и белым бумажным пакетом в руках. Он осторожно снял крышечку и с наслаждением потянул. носом. Аромат свежезаваренного кофе мгновенно распространился по сему салону.
— Ах, — мечтательно произнес он, и вдруг поморщившись, с недоумением поднял на нее взгляд. — Почему ты не положила сахар?
Кендал глубоко вздохнула и на секунду замерла. Наконец с облегчением вздохнув, нахмурилась и осуждающе покачала головой:
— С каких это пор ты пьешь кофе с сахаром?
Он сделал еще глоток, ни на секунду не сводя с нее глаз. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что он всегда предпочитал несладкий черный кофе. На сей раз просчитался, она оказалась слишком умной, чтобы попасть в западню.
— Как ты хороша, — вдруг воскликнул он С нескрываемым восхищением. — Просто чертовски хороша!
— Не пойму, о чем ты.
Он в смущении склонился над бумажным пакетом:
— Что тут у нас на завтрак?
Отделяя друг от друга пирожные и сэндвичи с сосисками, он вдруг краем глаза заметил, что Кендал придвинула к нему свой сэндвич.
— Ты что, начинила эту сосиску ядом?
Оставь, пожалуйста, — простонала она.
— Почему же ты не ешь?
— Да так, — не зная, что бы такое придумать, она откусила кусок бисквитного пирожного. И наконец выдавила:
— Я больше не ем мяса.
— Ах, больше не ешь? — переспросил он. — Значит, когда-то ты ела. Ну и почему же ты отложила свинину?
— Слушай, разве нет более серьезных тем для разговора? — Она слизнула остатки крема с пальцев. — Подумай как следует и позволь отвезти тебя к доктору.
— Нет, и еще раз нет. — Он приготовился настойчиво отвергать все уговоры, заметив, что она настроена решительно. — Все, что мне нужно, это сухая одежда и таблетка аспирина.
— Ладно, идет. — Она неожиданно сдалась без боя. — В конце концов, это же твоя голова.
Еще я хочу знать свое имя.
— Что? — Она в ужасе уставилась на него своими не немигающими глазами и застыла как вкопанная.
— В больнице все нарочно избегали обращаться ко мне по имени, — пояснил он. — Даже заместитель шерифа, когда допрашивал меня.
— А-а, это по приказу доктора. Он не хотел усугублять твое и без того подавленное состояние.
— Как меня зовут?
— Джон.
— Джон, — повторил он, словно примеряя к себе это имя. Оно не вызывало никаких отрицательных эмоций, и в то же самое время, воспринималось без особого восторга. — А тебя как?
— Кендал.
Эти имена ничего ему не говорили. Так, пустой звук.
Ноль. Он подозрительно посмотрел на женщину.
— Вспомнил теперь? — спросила она чересчур невинно.
— Нет, ровным счетом ничего не вспомнил. Но я почти уверен, что ты лжешь.