Главный свидетель

— Возможно, тебе только кажется. А все потому, что ты не помнишь наших самых интимных моментов.

— В таком случае, почему сейчас ты не допускаешь близости между нами?

Она опустила глаза, растерянно посмотрела на свои ногти и ничего не ответила. Да и не могла ничего ответить.

— Ты всю ночь пролежала рядом, — безжалостно продолжал он, — но очень старалась не прикасаться ко мне, даже случайно. Я не спал и прекрасно помню, как ты избегала этого.

— Ничего подобного, — возразила она, — я же поцеловала тебя и пожелала спокойной ночи.

— Это я поцеловал тебя, а не ты. И у меня сложилось впечатление, что я никогда не знал твои губы прежде. — Разве можно быть уверенным в этом?

— Но я же этого не помню.

Женщина ласково улыбнулась:

— Значит, мои поцелуи просто-напросто не запоминаются.

— Вряд ли, как раз наоборот.

Его голос понизился до шепота, и она невольно подняла глаза. Теперь уже он безотрывно смотрел на нее сверху вниз. Кендал кинуло в жар, его глаза как будто обжигали. Она, не в состоянии произнести ничего вразумительного, во все глаза глядела на него.

Спустя какое-то время Джон возобновил разговор, похоже, сдаваться он не собирался:

— Но, если мы действительно женаты, значит, мы поссорились во время аварии?

— Я никогда этого не говорила.

— Просто не было необходимости. Что же тогда раскололо наш брачный союз? Может, мне не нравилось, что ты слишком много времени уделяешь своей карьере?

— Нет, совсем не так.

— Может, мы не сошлись характерами?

— Нет, мы прекрасно ладили.

— Мы спорили относительно рождения ребенка? Я что-то смутно припоминаю, вроде бы мы пререкались по этому поводу.

— В самом деле? — поинтересовалась Кендал, выразив крайнее изумление.

— Я хотел ребенка?

— Конечно.

Он чрезвычайно озабоченно и нервно потер ладонью лоб, словно пытался что-то вспомнить:

— Сомневаюсь.

— Ты говоришь ужасные вещи!

— Я всегда был честен до грубости, — отрезал он. — Тем и отличаюсь от тебя.

Он выжидающе пронизывал ее глазами, словно желая получить правдоподобное объяснение. Но Кендал застыла на месте с совершенно бесстрастным лицом.

— Может, мы разошлись из-за денег?

— Нет.

— Тогда из-за секса?

Она долгим взглядом посмотрела в окно и молча покачала головой.

— Значит, из-за секса. — Джон уверенно тряхнул головой, как бы подтверждая свои предположения.

— По этой части у нас никогда не было никаких проблем.

— Тогда подойди сюда.

— Зачем?

— Подойди ко мне, — повторил он мягко, но вместе с тем довольно решительно.

Кендал лихорадочно соображала, что же делать. Останься она на месте, он может ошибочно расценить ее упрямство как трусость. А ей вовсе не хотелось давать ему повод так думать, хотя отчасти это было действительно так. Спустя мгновение она поднялась и направилась к нему.

— Это что, проверка?

— Что-то вроде того, — ответил он.

Джон прикоснулся К ее груди и легонько сжал у Кендал перехватило дыхание.

— Теперь все ясно, — прошептал он.

Она с трудом сохраняла спокойствие, так же как и прошлой ночью, когда он дотронулся. Но ей во что бы то ни стало надо было выдержать, выдержать и сохранить свою репутацию.

— Просто между нами уже давно ничего не было.

— Как давно? — уточнил он, настойчиво касаясь ее сосков.

Еще до рождения Кевина.

— В таком случае я больше не удивляюсь.

— Что ты имеешь в виду?

Он приблизился к ней вплотную, и она сразу же все поняла.

Низко наклонив голову, подавшись вперед, он впился в нее губами и ощутил божественный трепет. Они слились в страстном поцелуе, он языком настойчиво требовал большего.

Кендал, затаив дыхание, попыталась высвободиться из крепких объятий.

— Я не могу, — прошептала она еле слышно.

— Почему? — Он жгучими поцелуями осыпал ее шею.

— У меня молоко.

— Молоко?

— Да, я кормлю грудью. — Она наконец оттолкнула его и отступила назад. При этом она машинально дотронулась до припухшего рта, до горящей страшным огнем шеи, рукой прикрыла влажные пятна на майке. — В данных обстоятельствах, — начала она, — мне кажется, мы должны… должны воздерживаться.

— Почему?

Потому что мне очень неудобно.

— Почему?

— Твоя амнезия сделала нас почти чужими.

Но ведь ты утверждала, что мы женаты.

— Да.

— И у нас общий ребенок.

— Да.

— И тем не менее ты считаешь, что мы чужие! Объясни, Кендал, как это. И, поскольку ты здесь… — Он пошарил рукой по спине и что-то вытащил из-под ремня. — Объяснись же, наконец.

Вытянув руку вперед, он направил на нее пистолет.

Глава четырнадцатая

— Меня зовут Кендал Бернвуд.

Она положила портфель на стол и протянула руку женщине, ожидающей допроса. Тусклый взгляд, спутанные волосы, обезображенное синяками и кровоподтеками некогда экзотической красоты лицо. И тем не менее Кендал узнала в ней ту самую даму в зеленом, которая так заинтересовала ее когда-то.

— Я знаю, кто вы, — сказала женщина. — Лотти Линэм.

И без всякого энтузиазма ответила на рукопожатие.

Ладонь ее неожиданно оказалась сухой. без всяких признаков нервной потливости, голос твердый, а взгляд спокойный. В подобных обстоятельствах людям свойственно более эмоциональное поведение.