Главред: назад в СССР 2 (СИ)

В редакции меня тоже встретили подобающим образом, даже неловко сделалось. Для начала вахтер Михалыч отдал мне честь, приложив ладонь к мятому козырьку своей морской фуражки. А потом и смущенная Валечка, с которой мы столкнулись в коридоре, сообщила, что в девять часов пятнадцать минут в ленинской комнате состоится торжественное собрание.

— Ну что, Женя, готов к признанию своих заслуг? — перед дверью в наш кабинет меня встретил Бульбаш, мятый и небритый.

Он теребил в руках пачку болгарских сигарет «Родопи» и коробок спичек, а я удовлетворенно отметил, что меня это никак не трогает. Победил я зависимость от никотина и прочих табачных прелестей.

— Ох, надеюсь, не на эту тему в ленинской комнате сбор? — вздохнул я.

— Даже не сомневайся, — улыбнулся Виталий Николаевич. — Ну, или Хватов сам себя награждать станет.

— Совесть у него, кажется, все-таки есть, — я покачал головой. — Не будет он так делать.

Бульбаш задумчиво нахмурился, посмотрел на сигареты в своих руках, потом на часы. Цыкнул, убрал пачку в карман и вернулся в кабинет. Я вошел следом за ним. Зоя Шабанова вскочила со своего места, начала было что-то про мою самоотверженность, но я попросил ее не придавать значения моей скромной персоне. Девушка привычно покраснела и смущенно извинилась. А мне даже как-то неловко стало — вроде как и запретил себе хвалебные песни петь, и в то же время как будто человека обидел.

— Ладно, пойдемте на расстрел, — неловко пошутил я, тоже, как перед этим Бульбаш, посмотрев на часы.

В ленинской комнате уже собралась вся редакция. За столом президиума разместились Хватов и Клара Викентьевна. Третьим был капитан милиции Величук, который обильно потел, промакивал лоб платочком и шумно пыхтел в усы. Точно, все-таки меня награждать будут.

Едва я зашел, коллектив грянул аплодисментами. В президиуме встали и присоединились к рукоплесканиям, причем Громыхина, было видно, в ладоши хлопает искренне, как и улыбается, а вот старый змей Хватов проделывал дежурные движения и в то же время думал о чем-то своем.

— Попрошу тишины, товарищи! — громогласно объявил он, и аплодисменты постепенно затихли. — Садитесь, Евгений Семенович.

— Спасибо, я постою, — вежливо отказался я, понимая, что потом все равно придется вставать.

— Дорогие товарищи! — пафосно стал изрекать Богдан Серафимович. — Я рад сообщить, что наши вчерашние поиски увенчались успехом. Помощь советской милиции оказали рабочие, водители, спортсмены, комсомольцы, школьники, конторские служащие, инженеры. И, конечно же, коллектив газеты «Андроповские известия». Наш временный штаб был связующим звеном между активной общественностью и органами правопорядка. Совместными усилиями…

Поняв, что речь Хватова затянулась надолго, и стоять уже как-то не очень удобно, я все-таки сел. Глуповато немного получилось, но и ладно. А врио главного редактора продолжал распаляться. Он говорил о подвиге настоящих коммунистов, о единении советского общества пред лицом опасности, о низменных целях преступников и разложенцев. Спустя некоторое время я уже потерял нить в словоблудии Хватова и украдкой наблюдал за капитаном Величуком. Мне было его жалко, настолько страдальчески он выглядел в своем официальном мундире и под усыпляющие трели Хватова.

— Слово предоставляется руководителю партийной ячейки нашего издания Громыхиной Кларе Викентьевне, — торжественно объявил Богдан Серафимович, когда и я уже начал сдерживать порывы зевоты.

— Кхм-кхм, — откашлялась парторгша. — Дорогие товарищи. Сегодня на нашем торжественном собрании присутствует сотрудник МВД СССР капитан Платон Григорьевич Величук. Ему слово.

Ничего себе, как быстро Громыхина отстрелялась. Хотя я уже по-настоящему хорошо знал Клару Викентьевну и понимал, что она на самом деле жалеет время журналистов. И нервы, конечно же. Чем скорее все выступят, тем меньше нейронных связей в головах пострадает.

— Уже, да? — удивился и одновременно обрадовался усатый милиционер. — Значит, я бы хотел от имени нашего райотдела по поручению полковника Ефима Хрисанфовича Смолина поблагодарить товарища Кашеварова Евгения Семеновича и вручить ему почетную грамоту за заслуги в деле охраны общественного порядка. Собственно, за помощь советской милиции.

Хватов зааплодировал, показывая пример остальным, и все присутствующие громко захлопали. Величук что-то говорил, но его не было слышно из-за шума аплодисментов. Он быстро это понял и просто показал мне жестами, чтобы я встал и подошел к столу. Так я и сделал, а аплодисменты все это время не смолкали.