Глаза дьявола

– Коливин не зря приспособил меня для кражи экспоната, – приговаривала Лавра, тоже перепрыгнув на ржавую конструкцию. – Всё это вполне успешно мог проделать и ты один без лишнего шума, верно?

– Ты дура, Гербер, – повторил рогатый Кривовцов, спешно взбираясь на крышу.

– Вы использовали меня, – не унималась аспирантка и, тем не менее, всё равно следовала за ним. – Этот чёртов «Глаз» я похитила вовсе не ради того, чтобы досадить Павлову… Может, вы с Коливиным по-прежнему помогаете ему?

Очередная порция выстрелов сотрясла воздух, но опять не смогла задеть беглецов, лишь звякнув по лестнице и создав сноп искр.

– Ты была дурой, дурой и помрёшь, – захохотал Роман и со всей внезапностью обрушился на неё.

Она не успела ничего сделать, как парень вцепился в её пальцы и отобрал «Глаз Дьявола». Он просто выдернул его из рук, которые сжимали холодную металлическую перекладину. Лавра не удержалась, и её потянуло вниз. Она случайно сжала руки, в подмышках что-то щёлкнуло, и девушка воспарила в воздухе. Прибор Гугневича спас ей жизнь. Ликующий Роман повис на уровне третьего этажа, словно паук на паутине. «Глаз Дьявола» прощально блеснул в его руках семиконечной звездой, а потом исчез в рукаве.

– Ты угадала, Гербер, – пропел довольный Кривовцов, – мы тебя использовали. Эта реликвия предназначена для Ламбранта, но не ради того, о чём ты думаешь. «Глаз Дьявола» нужен нам, чтобы казнить Павлова за его многочисленные преступления.

Лавра непонимающе уставилась на обманщика, чувствуя в груди ледяной ком. Выстрелы уже не страшили её, хотя некоторые пули и задевали ржавую лестницу, порождая новые искры.

– Этой ночью подданные экзархата расправятся с люциферитом, – продолжил бес. – А Ламбрант до сих пор не знает, что сам идёт на верную гибель.

– Значит, первый «Глаз Дьявола» тоже похитил не Ламбрант, а вы? – констатировала Гербер, наконец-то осознавая масштабы бесовского заговора.

– Эта казнь будет судьбоносной для нашего мира. Для такого великого события мы созвали в пещеры Дорта всю нечисть, всю до самого последнего чёрта.

– Но, Роман, ты же должен понимать, к чему приведёт этот карательный ритуал! – возразила брюнетка, щурясь от холодного ветра. – Этим вы не избавитесь от Ламбранта, а сделаете его только сильнее. Ты забыл о магических свойствах «Глаз Дьявола»…

– Чушь, – мотнул парень рогатой головой. – Эти артефакты – единственное доступное нам средство, которым можно убить зазнавшегося люциферита и не дать ему воскреснуть. Ты сейчас его главный враг, поэтому нужно было, чтобы именно ты первая прикоснулась к «Глазу Дьявола».

– Нет, Роман! – закричала Лавра, быстро взбираясь к нему. – Ты недооцениваешь способности «Глаз Дьявола». Подожди…

Но Кривовцов уже испарился, словно его тут и не было. Лавра продолжала карабкаться наверх, когда свет милицейского прожектора вновь озарил её. Сине-белая машина с мигалками остановилась аккурат возле пожарной лестницы. По перекладинам следом за девушкой уже взбирались двое легавых. Выстрелы сотрясли округу с новой силой. Одна пуля едва не угодила Лавре в плечо, заставив двигаться быстрее.

На крыше было пусто. Роман давно покинул её и скрылся в неизвестном направлении. Сейчас же сюда сбегутся все музейные охранники и стражи порядка. Ей-богу, Лавра ощущала себя так же скверно, как и ночью в залах Исаакиевского собора, когда столкнулась с проклятым Ламбрантом и ангрилотами. Поэтому теперь надо было как можно скорее удирать из музея. Попасться в лапы милиции – ещё полбеды. Гораздо хуже будет, если не помешать Кривовцову и Коливину в осуществлении их жуткого плана. От мысли, что может случиться, если Ламбранта казнят по древне-шумерскому обряду, у Лавры волосы встали дыбом. Но как же предотвратить эту беду, если сама она окружена легавыми да вдобавок упустила из виду поганца-Романа?

Отбежав от пожарной лестницы, Лавра принялась искать выход. Вокруг темнели крыши соседних зданий с кирпичными трубами, антеннами и натянутыми проводами. Внизу не переставали голосить милиционеры, по-прежнему мигали синие лампочки и горели мощные прожекторы. Но даже в таком хаосе Гербер сообразила воспользоваться изобретением Гугневича.

Пока легавые забирались на крышу, Лавра сняла с себя пальто, поправила выхлопные трубки на летательном аппарате и взмыла в тёмное небо. Жужжащий звук огласил пространство под ней, привлекая внимание суетящихся людей. Они нацелились на парящую брюнетку и стали по ней палить. Но у них это получалось без особого успеха – то ли сказывалась высота, то ли вечерняя ноябрьская темень, то ли быстро движущаяся мишень. Впрочем, через мгновенье чья-то шальная пуля угодила в спину и продырявила одну из трёх трубок. Дым стал вырываться наружу, мешая свободно лететь над музейной площадью. Однако аппарат не заглох, и это позволило скрыться от обстрела.