Глаза дракона

Мальчик рос сильным и красивым. Волосы у него были черные, а глаза синие, как у многих в Западном феоде. Иногда, когда Питер быстро, с легким наклоном вскидывал голову, он напоминал отца, а порой точь-в-точь походил на Сашу. Но в отличие от неуклюжего, кривоногого Роланда, который выглядел изящно лишь в седле, Питер был высоким и стройным. Он тоже любил охотиться, но не так страстно. Ему нравились еще и уроки – особенно география и история.

Его отец обожал грубые шутки. Он прямо падал от хохота, когда шуты поскальзывались на банановой кожуре, или сталкивались головами, или устраивали перестрелку тортами в Большом зале. У Питера были совсем другие вкусы. При этом он любил посмеяться, и его заливистый хохот часто колокольчиком разносился по дворцовым залам, вызывая невольные улыбки слуг и придворных.

Многие, занимай они столь высокое положение, как Питер, не водились бы ни с кем, кроме детей знати; он же подружился с мальчиком по имени Бен Стаад, когда им обоим было по восемь лет. Семья Бена была не из знатных, и хотя его отец Эндрю Стаад возводил свой род к королям, их и дворянами-то можно было считать с большой натяжкой. Точнее назвать их «сквайрами». Когда-то богатые, Стаады переживали тяжелые времена, и если бы проводились выборы лучшего друга принца, их сын вряд ли имел бы шанс.

Познакомились они на ежегодном сельском празднике. Обычно королям и королевам не очень нравилось там присутствовать; они поднимали тост, благодарили фермеров за плоды их труда (даже если год был неурожайным) и удалялись. Если бы Роланд поступал так же, Питер с Беном так никогда бы и не повстречались. Но Роланд в самом деле любил сельский праздник и нередко оставался там до конца (и часто его уносили оттуда пьяным и громко храпящим).

Питер и Бен оказались в паре на состязаниях по бегу в мешках и выиграли. Они уже давно шли впереди, но вдруг упали, и Питер сильно оцарапал руку.

– Простите, мой принц! – воскликнул Бен, побледнев. Он уже воображал себя в подземной темнице, и его мать с отцом, с опаской наблюдавшие со стороны, тоже (Энди Стаад тогда окончательно решил, что счастливая звезда семьи закатилась). Страх Бена смешивался с удивлением: оказалось, что кровь будущего короля такая же красная, как у всех.

– Не валяй дурака! – нетерпеливо прикрикнул Питер. – Я сам виноват. Давай скорее, а то нас догонят.

Двое мальчишек, соединенных в одно неуклюжее трехногое существо мешком, в котором были крепко стянуты правая нога Питера и левая Бена, попытались подняться. Падение сильно их задержало, и за ними к финишной черте, у которой бесновались толпы фермеров (не говоря уж о Роланде, затесавшемся в их толпу без всякого чувства неловкости), уже приближались два здоровых, потных крестьянских парня. На последних десяти ярдах они грозили почти наверняка обойти Питера и Бена.

– Быстрее, Питер!

 – вскричал Роланд, с таким энтузиазмом потрясая кубком, что бо`льшая часть содержимого выплеснулась ему на голову, но от возбуждения он даже не заметил этого. – Скачи как заяц, сын! Эти олухи уже хватают тебя за задницу!

Мать Бена начала всхлипывать, проклиная судьбу, поставившую ее сына в пару с принцем.

– Если они проиграют, – простонала она, – Бена бросят в самую глубокую темницу замка.

– Тише, женщина, – сказал Энди. – Наш добрый король не сделает этого. – Он и впрямь так думал, но все равно боялся.

Бен тем временем начал смеяться, совершенно того не желая и даже не веря, что это его смех:

– Он сказал: скачи как заяц?

Питер тоже рассмеялся. Ноги у него болели, из раны на правой руке текла кровь, пот заливал побагровевшее лицо, но он тоже не мог удержаться от смеха.

– Да, именно так он и сказал.

– Тогда поскакали!

Когда они пересекали финишную черту, то напоминали не зайцев, а скорее пару облезлых ворон. Чудом удержавшись от падения, они сделали три прыжка и на третьем приземлились на финише, где и рухнули, заливаясь смехом.

– Заяц! – стонал Бен, тыкая в принца пальцем.

– Сам заяц! – отвечал Питер.

Они все еще смеялись, когда дюжие фермеры подняли их на руки (одним из них был Эндрю Стаад, и он навсегда запомнил ощущение двойного веса своего сына и принца) и понесли к месту награждения, где король Роланд опоясал их голубыми лентами. Потом он неуклюже расцеловал мальчиков и окропил оставшимся у него в кубке медом под одобрительный рев фермеров. Никто из них, даже старики, не помнили такого замечательного состязания.

Мальчики провели вместе остаток дня и, как скоро выяснилось, намеревались так же провести остаток жизни. Однако даже у восьмилетнего мальчишки есть обязанности (особенно если он собирается стать королем), поэтому они не могли быть рядом все время, но встречались, как только представлялась такая возможность.