Глаза Элизы

— Что ж, я тебе верю. Ты считаешь, она смягчилась. Вполне возможно…

— За зиму она прижилась здесь.

— Да. Зима не кончается… Знаешь, о чем я думал всю зиму?

— О чем?

— О том, что ты единственный, кому я поверил впервые за долгие годы.

— Спасибо, Лео. Мы ведь друзья.

Блю тихонько рассмеялся. Нильс попытался улыбнуться в ответ.

Лео пристально посмотрел ему в глаза, а потом крепко обнял.

— Мой лучший друг!

И замер. Нильс растерялся.

— Можно мне подняться на балкон? Я ни разу там не был, — спросил он, высвобождаясь из дружеских объятий.

— Будь как дома! — великодушно разрешил Лео.

Нильс взобрался наверх по лестнице, что вилась вдоль стен до самого купола. Лео проводил его недобрым взглядом.

Как только гость исчез из виду, в зал ворвался Арбайенн с десятью подручными.

Лео даже не обернулся.

— Он на балконе. Исполняйте приказ! Пора!

Десять человек затопали по ступеням. Лео небрежно взмахнул рукой, подзывая Арбайенна. Тот послушно приблизился.

— Ну что, поймали?

— Боюсь, она от нас ускользнула. Мы сразу пустились в погоню, всех переполошили, но Дерево слишком велико!

— Ладно! Раз вы не в состоянии ее найти, я займусь этим сам.

Охрана резко распахнула дверь, и Арбайенн, обнажив меч, первым переступил порог.

На балконе никого не было.

Кусочек скорлупы прилип к самому верху Восточного Яйца — отсюда открывался вид на белый Перьевой Лес, соломенный край Гнезда и ветви Вершины с набухшими почками, припорошенными снегом. При ярком дневном свете все видно, как на ладони. Вот только Нильса нигде нет…

— Догнать! — взвыл Арбайенн. — Он не мог далеко уйти!

— Глядите! Его перчатка!

Потерянная перчатка зацепилась за шероховатую скорлупу чуть пониже балкона.

— Значит, он скатился вниз по скорлупе!

Солдаты немедленно скатились тоже. На балконе задержался один Арбайенн. Он секунду поколебался и вернулся к лестнице, прикрыв за собой дверь.

Все стихло, и через секунду появился Нильс, который прятался под балконом.

Как только Лео раскрыл ему объятья, Нильс вспомнил слова Тоби: «Если он вдруг тебя обнимет, будто от избытка дружеских чувств, значит, ему все известно».

Стало быть, пора бежать из Гнезда.

— То-то я удивился, с чего это ты перчатки разбрасываешь?! — Арбайенн внезапно появился у Нильса за спиной с мечом в руках.

Нильс обернулся и попятился. Арбайенн наставил на него острие клинка.

— Я ведь знал, что ты предатель. Знал с самого начала.

— Нет, это вы предатель. Вы предали все, что вам дорого.

Некоторое время они с гневом смотрели друг на друга.

— В детстве я наблюдал, как вы собирали краски, стряхивали разноцветную пыльцу с крыльев бабочек, бродили по нашему лесу…

— Замолчи, Нильс Амен!

— Когда-то я хотел стать таким же, как вы, веселым искателем приключений, а теперь вы превратились в жалкого прислужника сумасшедшего тирана…

Минос Арбайенн в бешенстве набросился на молодого дровосека.

Если бы Нильс не увернулся, клинок проткнул бы ему горло. Недолго думая, юноша спрыгнул с балкона. Арбайенн видел, как он перескочил через перила, скатился по скорлупе и упал у подножия Восточного Яйца. Он решил было, что Нильс разбился насмерть. Но через мгновение тот с трудом поднялся на ноги и нырнул в ближайшую соломину.

Арбайенн с балкона отдал приказ солдатам: «В погоню за беглецом!» Нильс бежал к Перьевому Лесу, там-то его и перехватят.

Большинство преследователей отстали, но некоторые понеслись наперерез и преградили ему дорогу. Соломина была узкой, и Нильс с разбегу вытолкнул их наружу, так что они упали на дно Гнезда.

Нильс заковылял по Перьевому Лесу, подволакивая нестерпимо болевшую ногу. Он шел все медленнее и понимал, что солдаты вот-вот его догонят. Ему удалось выбраться из Гнезда… И тут силы окончательно иссякли, нога перестала слушаться, и Нильс рухнул наземь. Голоса подручных Арбайенна слышались уже совсем близко. «Мне конец!» — подумал Нильс Амен.

Солдаты остановились в шаге от него.

Нильс прислонился к лишайнику, вспоминая Маю, ее ласковый голос, изящные движения… Любимую ненаглядную Маю, которую он больше никогда не увидит! Нильс так и не решился ей признаться, не сказал ни слова…

— Попался, мерзавец, — задыхаясь от быстрого бега, прохрипел один из солдат.

Он хотел схватить его за шиворот, но вдруг услышал:

— Не трогай. Он наш!

Нильс с изумлением приподнялся, услышав грубый голос отца. Вместе с Норцем к Гнезду приближалась дюжина дровосеков.

— В лесу мы хозяева! — громогласно объявил Норц Амен.

Солдаты растерялись.

Они переглянулись, понимая, что тут они бессильны. Таковы правила: с дровосеками на их территории не поспоришь.

Нильс видел, что уступили они неохотно, однако ничего не поделаешь, плюнули в сердцах и побрели обратно.

Юноша посмотрел на отца и друзей с благодарной лучезарной улыбкой.

Дровосеки сердито и смущенно отводили взгляд, некоторые украдкой смахивали слезу.

Норц положил руку на топор, торчавший у него из-за пояса. Он тоже смотрел не на сына, а на старого толстого Золкена, который неподвижно и грозно стоял подле него.

— По правде сказать, ты больше не наш, Нильс. Ты взят под стражу и будешь ждать в заключении, пока тебе не вынесут приговор.