Глаза Элизы

Нильса Амена схватили и поволокли, будто вора.

Норц старался выглядеть суровым и непреклонным, но душа у него болела так, словно ее изрубили топором.

20

Укус шершня

Единственный человек, способный засвидетельствовать невиновность Нильса, уверенный в чистоте его намерений и доподлинно знавший тайный план, находился сейчас далеко-далеко, на дне котловины Джо Мича посреди гнили и древесной трухи.

По обычаю Облезлых Тоби обмазался грязью и нарочно бродил неподалеку от фермы, так, чтобы синеватый свет от его ступней был отчетливо виден. Его схватили еще до полуночи. Именно этого он и добивался — иного пути в логово врага у него не было.

Лунный Диск, Джалам и остальные радостно приветствовали Ветку. Мика попытался знаками объяснить Льеву, что Ветка вернулся, но тот и сам все отлично понял и дружески взъерошил новому пленнику волосы, как делал это прежде на равнине.

На лицах людей Травяного Племени впервые за долгое время заиграли улыбки.

— Я повидался с отцом, — рассказал им Тоби. — Меня привели к нему и спросили, знаю ли я его.

— Так он твой отец?

Обитатели барака с удивлением переглянулись. Старик с блинчиком на голове — отец Ветки… Надо же!

— Он хороший человек, — проговорил Джалам. — И ты похож на него, это сразу видно.

Тоби кивнул. На самом деле Сим — его приемный отец, об этом ему рассказал Пол Колин. Но все равно приятно слышать, что Джалам заметил в них сходство.

— Мы убежим, — заверил Тоби друзей. — Я здесь для того, чтобы вывести из котловины вас, моих родителей и всех, кто мучается в этой вонючей яме.

Люди Травяного Племени зашептались. Затем Мика спросил:

— А ты знаешь, как выбраться отсюда?

— Пока не знаю, — честно признался Тоби. — Но выход всегда найдется.

— Для нас выхода нет, — проговорил Лунный Диск, с трудом сдерживая слезы.

Джалам зашептал Тоби на ухо, что охранник по прозвищу Шершень каждый день мучает мальчика. Потом поведал ему историю с медальоном.

— Он скоро со свету меня сживет, — жалобно всхлипнул Лунный Диск.

— Что ему нужно?

— Ему нужен ты.

Тоби задумался и довольно долго молчал.

— Буду с ним особенно осторожен. Никто не должен знать, что я здесь.

И повторил, будто убеждал самого себя:

— Выход всегда найдется!

Вечером перед сном мальчик негромко окликнул Тоби:

— Ветка, послушай, мне нужно рассказать тебе еще кое-что.

— Рассказывай, — Тоби клонило в сон, и он зевал во весь рот.

— Сестру тоже схватили.

Тоби вздрогнул; от ужаса дремоту как рукой сняло.

— И где она сейчас?

— Не знаю. Наверное, ее заставят работать на кухне. Мика видел Илайю, когда поднимался наверх.

— Твоя сестра ни за что не должна узнать, что я здесь, — твердо произнес Тоби.

— Почему?

— Трудно объяснить, но это очень важно: мне нельзя ни в коем случае ей показываться.

Лунному Диску было всего десять лет, и он не придал словам Тоби особого значения. Решил, что взрослые опять играют в непонятную игру под названием «любовь».

А Тоби после их разговора всю ночь не мог сомкнуть глаз. Он-то знал, что тут другая игра, в которой на карту поставлены жизнь и смерть. В котловине у него не было врага опаснее Илайи.

На следующее утро Тоби погнали на работу.

Из толпы Облезлых он не выделялся. Никто из охранников не узнал юнца, за которым три года назад охотились все жители Дерева.

Каждый удар кайлом отзывался в душе Тоби острой болью. Древесина душераздирающе трещала, выступали капли сока, и он не мог прогнать мысль о том, что все они сообща губят Дерево.

Так прошло несколько дней. Однажды десяток Облезлых пригнали к источенному долгоносиками бугру, и там они столкнулись нос к носу с Шершнем. Джалам тихонько подтолкнул Тоби:

— Смотри, вот он, Шершень!

Шершень, подгоняя, стегал заключенных кнутом.

— Пригнись, Ветка, не то он тебя узнает! — шепнул Джалам.

Однако Тоби, наоборот, выпрямился и посмотрел охраннику прямо в глаза. Ему хотелось удостовериться в том, что маскировка сработает. И действительно, Шершень и бровью не повел — продолжал себе пощелкивать кнутом как ни в чем не бывало.

Льев без конца поднимался и спускался по склону котловины. Тащил наверх мешки со стружкой, держась за канат и обдирая кожу с ладоней. Другим заключенным позволяли хотя бы минутные передышки, только Льев не отдыхал никогда. К тому же охрана следила за тем, чтобы мешки ему нагружали все тяжелее и тяжелее.

Люди Травяного Племени боялись, что он умрет от переутомления, но Льев упорно карабкался по канату.

— Я видел, что к вечеру у него все руки и ноги в крови. Так нельзя, он долго не выдержит такой нагрузки! — сказал Тоби Мике.

— Ничего, Ветка, Льев у нас сильный.

— Ему нужно передохнуть.

— Если он остановится, они тут же его убьют.

Тоби с ужасом подумал о родителях, которые столько времени прожили в котловине. Каково приходилось Майе в этом аду?!

Промедление смерти подобно. Тоби понимал, что нужно вытаскивать их отсюда как можно быстрее. Он внимательно изучал распорядок жизни заключенных, привычки охранников, расположение строений. Надеялся, что какая-нибудь оплошность стражей поможет связаться с родными и всех выручить.