Глаза ребёнка

Он сосредоточенно слушал своего телефонного собеседника, то и дело что-то записывая. Лишь на секунду оторвался, смерил Терри пристальным взглядом и вновь обратился к своему занятию, точно ее и не было в комнате.

Было тихо. Казалось, Монк настолько погрузился в себя, что Терри подчеркнуто аккуратно прикрыла за собой дверь, как будто боялась вспугнуть его мысль. У него за плечом она увидела фотографию Елены. Потом она заметила Денниса Линча, который задумчиво сидел у окна, держа в руках диктофон и наблюдая за кораблями Шестого флота ВМС США, бороздившими воды залива.

По-прежнему не обращая на Терри никакого внимания, Монк произнес в трубку несколько скупых слов, напомнив ей адвоката, которому время чрезвычайно дорого, чтобы расходовать его по мелочам. Терри успела лишь понять, что он говорил с банком.

Только положив трубку, Монк снова взглянул на нее.

— Извините, что занял ваше место. Прошу вас.

— Благодарю.

Поднявшись, Монк принялся изучать фотографию Елены.

— Когда сделали эту карточку?

— В прошлом году. К школе.

Монк повернулся к ней лицом.

— Должно быть, вашему мужу она была особенно дорога?

Терри не нашлась, что ответить. Помолчав, она сказала:

— У него была точно такая же. Если вас это интересует.

Монк промолчал. Затем он вышел из-за стола и сел. Линч поставил стул рядом с ним.

— У нас есть ряд вопросов к вам, — начал Монк.

Терри улыбнулась.

— А я-то надеялась, вы хотите вместе со мной послушать «Битлз», там, где они поют: «Пол умер».

— «Дорога в аббатство», кажется? — заметил Монк. — Мне не нравится эта вещь.

Линч включил диктофон.

Сделав привычное вступление, Монк отрывисто спросил:

— Приходилось ли вам угрожать Рикардо Ариасу убийством?

Терри вздрогнула от неожиданности.

— Разумеется, нет. Кто-то утверждает обратное?

Инспектор оставил ее вопрос без ответа.

— Вы ссорились из-за Елены?

— Да. — Она вдруг почувствовала приступ гнева, словно кто-то ввалился к ней в дом без приглашения. — Именно поэтому дело и находится в суде.

— Однако вы никогда не грозили убить его? Даже во время скандалов по поводу Елены?

Терри почувствовала, что начинает дрожать.

— Я не помню, чтобы когда-нибудь говорила такое, — размеренно произнесла она. — И не помню, чтобы подобные мысли вообще приходили мне в голову.

— Кристофер Паже угрожал когда-нибудь мистеру Ариасу?

— Я об этом не знаю.

— Говорил ли он, что желает смерти мистера Ариаса?

Последовала короткая пауза.

— Нет.

— Есть ли у вас основания полагать, что мистер Паже способен совершить акт насилия?

Терри сложила руки на груди и отчетливо произнесла:

— Ни разу я не встречала человека с таким самообладанием, как у Криса. Он всегда думает, прежде чем сделать что-то.

— Я спрашиваю вас не об этом. — Терпению Монка, казалось, нет предела; невозмутимо и методично он продолжал гнуть свое. — Мой вопрос — способен ли мистер Паже на насилие. Меня не интересует, что он при этом думает.

Терри бросило в краску. Она чувствовала, что пора положить этому конец.

— Крис не способен на убийство, — холодно произнесла она. — Даже в гневе.

Инспектор и глазом не повел.

— А вы?

— У меня и в мыслях такого никогда не было — даже во сне.

Не отрывая от нее глаз, Монк тихо спросил:

— Вам известно, где Кристофер Паже был в тот вечер?

— Да, — ровным голосом ответила Терри. — Он был дома.

— А откуда, скажите, вам это известно?

— Он сам сказал мне об этом, — проговорила Терри, глядя ему глаза.

Монк подался вперед.

— Но вы не можете утверждать, оставался ли он дома весь вечер, ведь так?

— Нет, если следовать формальной логике.

— Как он себя чувствовал на следующее утро?

«Прекрасно», — подумала Терри. Потом, хотя Монк не мог об этом знать, она вспомнила о распухшей руке.

— Нормально, — ответила она. — Он, правда, выглядел немного уставшим, как будто не выспался. Когда у человека недомогание, такое бывает.

— Кто из вас предложил поехать в Италию?

Терри почувствовала, что ей необходимо собраться с мыслями.

— Я бы выпила чашечку кофе, — сказала она. — Как вы на это смотрите?

— Нет, благодарю вас, — произнес Линч.

Монк, не спуская с нее глаз, молча покачал головой.

Терри встала. Подойдя к двери, она глубоко вздохнула. Ладони у нее были влажные от пота.

Вернувшись, она подошла к окну и, не обращая внимания на двух полицейских, устремила взгляд на залив.

От земли их отделяло более двадцати этажей; внизу под ними на теннисном корте две крохотные фигурки в белом гонялись за невидимым мячом. Зато было отчетливо видно, как стальные громадины кораблей Шестого флота, словно ножи, разрезают гладь залива; издали эта картина точно олицетворяла неотвратимость судьбы. Терри подсчитала: крейсер, линкор, два эсминца; ей вдруг показалось странным, что она прекрасно помнила день, когда Рамон Перальта учил ее различать корабли.

Ей было тогда восемь лет. Корабли Шестого флота вошли в залив, где должны были простоять неделю. Отец, который еще до рождения Терри четыре года прослужил на флоте, взял ее с собой. Роза и две сестры Терри остались дома. На ее памяти это был единственный раз, когда она была с отцом одна.