Глаза Сатаны

— Тихо! Мы уже рядом и было бы неприлично, когда бабушка услышит наш глупый разговор. Беги переодеваться. Да не забудь умыться и ноги помыть!

Хуан присел на лежащий чурбак, наполовину изъеденный жуками. На душе было легко, мирно, приятно и спокойно. Он сидел без мыслей, просто купаясь в своём чувстве лёгкости, почти невесомости, отдыхая не телом, а душой.

Он вздрогнул, когда Мира стремительно выбежала к нему на улицу и тут же спросила, игриво заглядывая ему в глаза:

— Я красивая, Хуанито? Тебе нравится, как я выгляжу?

— Что-то ты слишком на взрослую похожа, — ответил Хуан, придирчиво оглядел нарядную девочку. Отметил, что умение одеться и носить одежду у этой девчонки с улицы явно имеется.

— Вот и хорошо, а то ещё подумают, что ты мой папа!

— А чего бы ты хотела? — задал Хуан провокационный вопрос.

Она взглянула на него с осуждением, усмехнулась своими тёмными глазами, скорчила гримасу кокетства.

— Хотела бы быть уже взрослой, Хуанито! — И стрельнула на него подозрительным взглядом.

— Думаешь взрослой лучше?

— А как же! Никто не заставляет делать то, что не нравится, свобода и вообще…

— Всё это не так, Мира! Даже совсем не так! Лучшее время жизни — детство. Уже в юности начинаются неурядицы. И знаешь, какие?

Мира вопросительно смотрела снизу вверх, ожидала продолжения, а в глазах бегали искорки любопытства. И, надоев ждать, спросила нетерпеливо:

— Ну что замолчал? Говори, Хуанито! Мне хочется это узнать.

Хуан улыбнулся. Потом проговорил, наклонившись ближе к её уху:

— Это любовь, моя милая Мира!

Она в недоумении вскинула озабоченную голову.

— Я думала, что… это… ну, Хуанито… Я полагала, что это так хорошо!

— Определённо! Если имеется взаимность и никто не мешает. Но так бывает очень редко. Родные считают далеко не всегда так, как хотелось бы любящим детям, Мира. И получаются трагедии, иногда очень печальные, но почти всегда люди мучаются. А потом могут происходить и всякие недоразумения… измены, всякие ссоры и всего много остального, что почти не оставляет места для того счастья, о котором влюблённые мечтали.

Девочка очень серьёзно слушала, бледнела лицом. Она долго не отвечала.

— И что, так происходит всегда, Хуан?

— Почти, моя Эсмеральда! Бывают исключения, но только исключения. — Хуан погрустнел, воспоминания нахлынули на него неудержимой волной.

Мира тоже молчала, впитывая услышанное. Потом тихо спросила, подняв голову с расширенными глазами.

— Хуан, ты любишь кого-то?

— С чего ты взяла, глупышка? Нет, конечно!

— А почему «конечно»?

Хуан пожал плечами, затрудняясь ответить. Но этот вопрос заставил его задуматься. Вспомнилась Габриэла, но тут он ясно осознал, что любви никакой не было. Скорей наоборот. Но что-то всё же между ними существует, этого отрицать он не мог.

— Кто его знает, Мира, — наконец ответил молодой человек. — Наверное, ещё не повстречалась мне такая девушка. Это не так часто получается.

Мира молчала, но они уже пришли к рынку, где люди толкались и галдели, мешали разговаривать. Хуан улыбнулся, спросил, отвлекаясь от серьёзного разговора:

— Что хочешь купить, Эсмеральда? Выбирай!

— Всё, всё, что хочу, Хуанито? — воскликнула она хитро, посмотрела сияющими глазами на юношу, и добавила: — А денег хватит у тебя?

— Для тебя хватит. Выбирай!

Она ещё раз глянула на Хуана, алчно заблестели глаза.

— Пойдём к лавкам, где торгуют украшениями! Я тебе покажу!

— Ну, я слушаю, — со смешком проговорил Хуан.

— Вот! — Она указала пальцем на серьги и ожерелье из ярких гранатов в золотой оправе. — Можно?

— Всего-то? А бабушка? Что она скажет, и что ты скажешь ей?

Девочка поникла, потом всё же смело ответила:

— А можно ей ничего не говорить, Хуанито?

— Так она всё равно узнает, Мира. Разве ты сможешь это скрыть от неё?

— Правда, Хуан! Бабушка обязательно узнает. Что ж делать?

— Я придумал! У тебя скоро день рождения, а я вряд ли смогу быть у тебя! Пусть это будет тебе подарок от меня! Как, подходит, а?

Её яркие губы растянулись в улыбке, глаза заблестели озорно.

— Вот здорово ты, придумал, Хуанито! Наклонись ко мне, — прошептала она.

Он наклонился, и Мира стремительно коротко поцеловала его в губы.

Хуан чуть не отшатнулся, но удержался, ощутив прилив нежности, смущения и волнения одновременно. А Мира покраснела до корней волос, отвернулась, не в силах посмотреть вверх.

— За это, ты получить от меня!.. — Он не закончил, не придумав ещё кару.

— Что я ещё получу, Хуанито? — тут же вскричала девочка. В голосе слышался отчаянный вызов, готовность броситься головой вниз в ледяную воду. И Хуан это подметил. Волнение усилилось. Пришлось унять его продолжительным молчанием.

— Почему не отвечаешь? — в её голосе звучали уже спокойные тона.

— Ты меня смутила, Эсмеральда. Я не знаю, что ответить. Лучше купим твои украшения, а там посмотрим. Смотри лучше, не ошибись. Ты, наверное, в этой лавка побывала, а?

Она с готовностью закивала головой. Взяла его за руку.

— Спроси ты, Хуан. Я боюсь.

— Чего ж тут бояться. Я рядом ведь. Спрашивай.

Девчонка тихо заговорила, лавочник плохо слышал её тихий голос.

— Сеньорита спрашивает показать ей вон те украшения. — Хуан указал.