Глазами Лолиты

Она бы, наверно, его, в конце концов, сняла, но входная дверь неожиданно распахнулась. Ну конечно, мы, когда скатились по лестнице от Арье, забыли ее запереть, нам было не до того. Из-за двери выглянула стильная голова маманиной вечной подружки, стрекозы Габи. Я называю ее вечной, потому что Инес вечно с ней в ссоре. У меня в школе тоже есть две вечные подружки, Лилька и Анат, с которыми я почти всегда в ссоре. Зато если мы не в ссоре, друзей лучше нас не найти во всем мире.

Сейчас у Инес с Габи как раз период вечной дружбы, и потому Габи таскается к нам каждый раз, как поссорится со своим муженьком, Аликом Дунским, то есть очень часто. Она приезжает без звонка и тут же начинает жаловаться на этого невыносимого Дунского, которого я никогда не видела, хотя знаю всю его подноготную. Но сегодня Габи не удалось открыть нам еще пару секретов своего муженька. Она впорхнула в дверь — за то Инес и называет ее стрекозой, что она не ходит, а порхает, — и застыла с открытым ртом, разглядывая нашу очаровательную семейную группу, — меня, прикрученную к стулу, и Инес с орудием пытки в руке.

«У вас тут что, репетиция казней египетских?» — наконец, выдавила она из себя.

При звуке ее голоса Инес, стоявшая спиной к двери, от неожиданности уронила машинку на пол, и та со звоном поскакала под диван. Инес секунду-другую пялилась на улетающую от нее машинку, а потом, будто пробуждаясь после глубокого сна, стала с ужасом переводить мутный взгляд с Габи на меня и с меня на Габи. Я поняла, что пришло мое время, и отчаянно зарыдала в полный голос.

«Отвяжи ее немедленно!» — перекрывая мой истошный рев, заорала Габи. Инес покорно попыталась развязать веревки, но у нее ничего не получалось — руки ее не слушались и пальцы дрожали. Можно было подумать, что это не она полчаса назад так быстро и ловко прикрутила меня к стулу.

«Скорей, скорей! Я сейчас уписаюсь!» — все громче рыдала я, заходясь в истерике. Выходило это у меня шикарно, я сама удивлялась, какой у меня актерский талант. Результат получился что надо — колени Инес подломились, и она, как ватная кукла, свалилась на пол, густо усыпанный моими разноцветными волосами.

«Отвяжи ее сама», — пробормотала она сквозь зубы и зачем-то начала сгребать обрезки волос в большую яркую кучу.

Габи попыталась меня отвязать, но не тут-то было — узлы, затянутые могучими пальцами арфистки не хотели поддаваться тонким лапкам стрекозы. Ей пришлось пустить в ход наш довольно тупой кухонный нож, и, получив несколько мелких царапин, я, наконец, отделилась от своего проклятого стула.

Первым делом я помчалась к зеркалу. Сначала мне показалось, что я похожа на ребенка с фотографии заключенных в лагере уничтожения перед самой отправкой в печь. Но, присмотревшись, я обнаружила, что мой новый облик не так уж плох — глаза огромные, ушки маленькие, носик острый, голая черепушка размалевана оттенками погибшей боевой раскраски.

Пока я любовалась своим отражением в волшебном стекле, Инес, не вставая с пола, завела свою любимую пластинку — за какие-такие грехи ей досталось это маленькое чудовище, то есть я?

Габи, видно, надоело слушать ее бесконечные причитания, и она довольно безжалостно перебила:

«Значит, ты срочно вырвала меня с генеральной репетиции, чтобы в тысячный раз сообщить мне эту новость?».

Инес замолкла на полуслове, словно с разбегу налетела на стенку:

«Я тебя вызвала? Не может быть! Зачем?».

«Я тоже хотела бы знать, зачем! Но у тебя, я вижу, совсем крыша поехала! — возмутилась Габи. — Или ты думаешь, что я, сломя голову, примчалась посмотреть, как ты уродуешь Светку?»

И они обе, как по команде, уставились на меня: «Впрочем, получилось совсем неплохо! — заключила Габи. — Пожалуй, даже лучше, чем с этими ее дурацкими кудряшками».

В ответ Инес снова разметала мои бывшие кудри по полу и сказала тоненьким голосом:

«Может, у меня Альтсгаймер? Я ведь и вправду тебя зачем-то вызвала, но хоть убей, не помню, зачем!»

«Ладно, пошли на кухню, а то мне скоро уходить, — решила Габи, протягивая Инес руку помощи. — У вас, надеюсь, есть какая-нибудь жратва, а не то я умру с голоду, пока ты сообразишь, чего тебе от меня надо».

«В холодильнике есть куриные ноги, можно сделать жаркое», — вяло начала Инес. При упоминании покойных куриных ног я вся похолодела, и напрасно — Инес застыла на пороге, словно увидела на нашем кухонном столе живого слона.

«О Боже, какие к черту ноги! Я ведь принесла кучу вкусной еды, чтобы отпраздновать! А из-за этой негодяйки все забыла!»

Габи тут же стала распаковывать несметное количество свертков со всякой невиданной вкуснятиной.

«Ты что, наследство получила?» — поинтересовалась она, намазывая на булку с маслом толстый слой красной икры.

«Не то, чтобы наследство, но обещание больших денег», — загадочно протянула Инес, входя в свой привычный образ. Я тоже начала возвращаться в свой привычный образ: слегка оттеснила Габи от стола и стала сооружать себе воздушный замок из круассана и красной икры.