Глазами, полными любви

Любовь к иностранной художественной литературе, проснувшаяся в душе отроковицы, не всегда укладывалась в рамки, установленные семьей и школой. Сельская библиотека (в ней Наташа стала активнейшим читателем) комплектовалась по принципу «с бору по сосенке». Найти на полках можно было все – начиная от замусоленного «Справочника механизатора» до не менее потрепанных романов Эмиля Золя и Гюи де Мопассана.

Девочки, работавшие в библиотеке, набирались из числа не поступивших с первого раза в вуз выпускниц-десятиклассниц, вынужденных кантоваться абы где до следующих вступительных экзаменов. К увлечению Наташи они относились лояльно, позволяя беспрепятственно рыться в небогатом книжном фонде. Им было попросту все равно, кто какие книги берет в их хранилище мудрости и знаний. Поэтому пятиклассница смело просила их вписать в ее читательский формуляр и «Госпожу Бовари», и «Манон Леско», и множество других, не менее волнующих повествований.

О возможном контроле со стороны родителей опасений также не возникало. Мать, Зоя Максимовна, была замотана множеством дел, а не менее занятый отец, скорее всего, не прочел в своей жизни ни единого зарубежного романа. Постоянным источником его теоретических знаний всю жизнь оставались идеологически выдержанные газеты, такие как «Правда» и «Известия». Каждый вечер, в какой бы час Алексей Михайлович ни вернулся домой, он допоздна шуршал черно-белыми страницами, очевидно, полагая найти в них ответы на какие-то свои вопросы. К тому же положение руководящего работника невольно обязывало к подобного рода политинформациям.

Вхождение в мир взрослой серьезной литературы оказало своеобразное влияние на процесс становления и развития юной сельской барышни. С какого-то момента она начала жить в удивительном двойном мире. Одну его половину составляли прекрасные европейские города, экзотические заморские страны, в которых жили удивительные люди, опутанные сложнейшими взаимоотношениями, совершавшие необычные поступки. В той половине мира, где суждено было обитать девочке, существовало несколько улиц с пыльными дорогами и домами разной степени убогости, опостылевшая школа, однообразный семейный уклад с чередой набивших оскомину домашних работ.

В этой половине мира все, кого она знала, занимались выживанием, много и тяжело трудясь ради элементарного прокорма и удовлетворения других весьма скромных потребностей. Не составляла исключения и так называемая сельская интеллигенция. Почти у всех на плечах висели огороды с необъятными картофельными делянками, в сараях квохтала, похрюкивала и помыкивала (то бишь мычала) всяческая съедаемая в свое время живность.

В прекрасную половину мира Наташа ныряла при первой же возможности и, склонившись с тяпкой над какой-нибудь огородной растительностью, в мыслях оказывалась то в славном городе Париже, то в каменных джунглях Америки, а то и вовсе в сказочной Индии. Превратности судьбы мадам Бовари, похождения дамы с камелиями занимали ее куда больше, нежели отметки по химии или математике. Фантастическая машина времени, придуманная Гербертом Уэллсом, для девочки являлась вполне реальной. Она с легкостью переносила ее не только во времени, но в мгновение ока могла доставить в любую точку пространства. Для этого требовалось всего лишь открыть нужную страницу. Понятия «виртуальная реальность» еще не существовало, но она, эта реальность, не отпускала от себя ни на шаг.

* * *

Но все эти книжные заморочки начались значительно позже. Бабушкин домик, от калитки которого Наталья Алексеевна пустилась в своих воспоминаниях в путь, несколько лет видел в своих стенах еще совсем юное неиспорченное дитя. Дитя это лезло, куда могло, всюду совало любопытный нос, дружило с сидевшей на привязи громкоголосой овчаркой, радовалось походам в гости, в общем делало все то, что обычно делают маленькие девочки.

У бабушки молодое семейство появлялось периодически, набегами. Родители имели собственное пристанище – комнату в общежитии. В ней ютились они сами, новорожденная девочка-дюймовочка Ната да старенькая прабабушка Анисья, ставшая первой нянькой младенцу.

Бог послал старушке долгий век. Несмотря на многочисленные жизненные неурядицы, прожила она почти девяносто пять лет. Родилась бабуся в 1868 году, через семь лет после отмены крепостного права, а отбыла в мир иной в то время, когда космические корабли уже вовсю бороздили просторы вселенной. Возможно, причиной столь длительной жизни явилось одно простое обстоятельство: прабабушка Наташи ни разу не общалась ни с одним врачом…

– Иногда, – вспоминала тетушка Дина, – бабушке Анисье становилось совсем плохо, и я ее уговаривала показаться врачам. Но слышала всегда один и тот же ответ: «Еще чо! Они найдут че-нить да замучут совсем!»