Глазами жертвы

Он подошел к пластиковой стойке в углу комнаты и выдвинул верхний ящик, полный бумажных конвертов. Нужный нашел не сразу.

– Если понадоблюсь, зовите, – сказал фотограф, передавая конверт Зои. – Я буду в соседней комнате.

Он ушел, а Зои вынула из конверта толстую стопку фотографий и принялась их просматривать. Тейтум тоже склонился над снимками, едва не касаясь лбом головы Зои.

Они долго разглядывали первую фотографию, на которой появился Гловер. На этот раз в кадр попал и его собеседник, крепко сбитый афроамериканец. На другом фото Гловер разговаривал с двумя женщинами; одна из них смеялась, прикрывая рот ладонью. Потом нашелся еще один его снимок. И еще один.

– Вот черт, – пробормотала Зои.

Тейтум пришел к такому же выводу. Они надеялись, что на той фотографии Гловер разговаривал с близким другом, сообщником. Теперь стало ясно, что найти его среди прихожан попросту невозможно. Благодаря своему фальшивому радушию Гловер втерся в доверие каждому человеку в церкви.

Его напарником может оказаться любой из них.

Абсолютно любой.

Глава 24

В голове у Зои сверкали молнии. Тело напряглось, словно готовясь к бою. Откуда-то донесся автомобильный гудок, и Бентли стиснула зубы: пронзительный звук вызвал у нее приступ ярости.

Тейтум сел за руль, и они поехали в свою гостиницу. Попытки Грея завести разговор разбились об односложные ответы Зои. Она понимала, что сейчас беседа ничем хорошим не кончится.

В своем номере Зои долго шагала взад-вперед по выцветшему ковру. Ее преследовали странные ощущения – то ли под кожей у нее ползают муравьи, то ли что-то случилось с ногтями, то ли одежда вдруг стала очень тесной. Ей было то жарко, то холодно, то все сразу. Зои преследовал постоянный шум, словно по асфальту волокли коробку, – то был скрип ее собственных зубов.

Бентли села на кровать и заставила себя сосредоточиться. Какие люди могли бы сблизиться с Гловером? Мужчины, видевшие много жестокости, ожидающие помощи, чтобы исправиться. И по крайней мере один из них привлек внимание Гловера. Тот разглядел в нем потенциального союзника. Которого можно утянуть еще глубже. Сконцентрировавшись, Зои могла бы вычислить характер этого человека, и тогда найти его будет намного легче.

Она схватила блокнот и ручку. Зло постучала ручкой по чистому листу, оставляя чернильные точки. Отложила блокнот, включила ноутбук и просмотрела несколько фотографий, полученных от Терренса. Тысячи снимков в церкви и на улице, на некоторых всего пара человек, на других – десятки. И везде Гловер. Хроника приходских событий превратилась в извращенную игру «Найди маньяка на картинке».

Зои принялась за сортировку фотографий. Архив у Терренса хорошо организован: в названиях папок с файлами указаны даты и мероприятия. Бентли создала еще одну папку и стала копировать в нее фотографии, на которых присутствовал Гловер. По привычке включила Кэти Перри, но музыка тоже действовала на нервы, поэтому пришлось работать в тишине.

В дверь постучали. Зои открыла: на пороге, засунув руки в карманы, стоял Тейтум.

– Я подумал, мы могли бы обсудить то, что накопали, и решить, как действовать дальше, – сказал он.

– Конечно. – Зои посторонилась, пропуская его в комнату. Грей сел на один из стульев, а Бентли мерила номер шагами, кусая губу и не зная, с чего начать.

– Скорее всего, с легкой руки пастора к Гловеру за советом обратился далеко не один человек, – произнес Тейтум. – Думаешь, Гловер действительно всем им помогал?

Зои издала принужденный лающий смешок.

– О, не сомневаюсь, он всех в этом убедил. Разговорил их, заставил открыться, выведал каждый грязный секрет… Притворился, что он на их стороне.

– Зачем?

– Может, он так развлекался. Или хотел нащупать их слабые места. Возможно, он все время искал себе напарника, – рассуждала Зои. – Он присоединился к христианской общине. Вероятно, чувствовал себя некомфортно, слушая проповеди о грехе каждое воскресенье. Ему хотелось увидеть среди прихожан кого-то себе подобного. Это помогло бы ему снять напряжение.

– Ты считаешь, Гловера мучил синдром самозванца?

Зои сжала кулаки.

– Он и был настоящим самозванцем, только это вовсе не синдром! Гловер пытался стать частью общины, где молятся, рассуждают о благих делах и намерениях, зная при этом, кто он такой. Сколько бы ни притворялся добряком, он уже убил несколько женщин и фантазировал о новых убийствах. Это ему мешало, и он пошел к пастору-недотепе…

– Не называй его так.

– Ладно. Пошел к доверчивому пастору и скормил ему слезливую историю о своем несчастливом прошлом. Так он убил сразу двух зайцев. Во-первых, сделал своего рода признание и перестал чувствовать себя самозванцем. А в придачу – получил очередь из бывших уголовников, жаждущих облегчить душу. К счастью для Гловера, у баптистов не приняты исповеди, иначе его трюк не сработал бы. И вот он смог спокойно сидеть на проповеди каждое воскресенье, зная, что вокруг него далеко не святые. А этот идиот Альберт Лэм поверил, что…

– Прекрати так говорить! – резко сказал Тейтум, и Зои замолчала, смутившись.

– Как?

– Прекрати называть Альберта Лэма идиотом.

– Почему?