Глазами жертвы

– Погружался в фантазии. Мастурбировал, чтобы контролировать сексуальные потребности.

– Верно. Но чтобы фантазии возбуждали, их нужно освежать.

– Зачем? Может, он просто прокручивал в голове воспоминания о прошлых убийствах…

– Если так, то порноиндустрия давно рухнула бы, – немного нетерпеливо ответила Зои. – Фантазии нуждаются в разнообразии. Особенно такие извращенные, как у Гловера. Мы знаем, что он реагирует на определенные места, вот почему почти всегда держится рядом с водой. Гловер почти наверняка искал особые места, которые подпитывают фантазии. Я предполагаю, что он просто пошел в одно из таких мест, затаился и стал ждать одинокую женщину, представляя, как схватит ее, изнасилует и задушит.

– Значит, ты думаешь, что он возвращается туда, где уже бывал неоднократно?

– Почти уверена. И готова биться об заклад, что он знал расписание поездов наизусть.

– Но он не изнасиловал Генриетту Фишберн. Почему?

Зои постучала пальцем по одной фотографии. Тейтум присмотрелся: это был снимок синяков на ребрах Генриетты.

– Мы предполагаем, что синяки возникли от удара ногами, – сказала Бентли. – Он пинал ее, лежащую на земле.

– Или его сообщник.

– Не думаю. Сообщнику нужна лишь кровь. Неважно, по какой причине, но кровь – его фетиш. И он ее получил. А вот Гловер не получил того, что хотел. Поэтому разъярился и пнул жертву.

Тейтум задумался.

– Думаешь, не смог?

– Да. Может, из-за рака… Скорее всего, он был в ярости.

К удивлению Тейтума, голос Зои звучал обеспокоенно.

– И какой вывод?

– Боюсь, до следующего убийства он долго ждать не будет. Не вытерпит.

Оба замолчали. Первым тишину нарушил Тейтум:

– А зачем пентаграмма, нож и телефонный звонок?

– Ну, как ты уже понял, он хотел

, чтобы мы нашли тело именно в таком виде. Причем как можно скорее, наверное, до того, как начнется активный процесс разложения.

– Но зачем ему это?

– Вероятно, пытается сбить нас с толку, – с сомнением проговорила Зои.

– Или хотел донести до тебя некое послание, – предположил Тейтум. – Может, он хотел, чтобы тело увидела ты.

– Тогда почему пентаграмма? Бессмыслица какая-то. Пентаграмма не имеет никакого особого значения ни для меня, ни для Гловера.

– Он хочет огласки. Его время на исходе, и он решил прославиться.

– Возможно, – согласилась Зои. – Раньше Гловер не играл на публику, но обстоятельства изменились.

Агент Валентайн громко вздохнул со своего места.

– Вы явно упускаете суть.

Тейтум взглянул на Валентайна. Этого агента он успел немного узнать за время работы в чикагском офисе ФБР. Валентайн, в сущности, хороший парень, и не без чувства юмора. Но его снисходительное отношение к Зои выводило Тейтума из себя.

– Какую же?

– В убийствах есть религиозный подтекст. В первом случае на Кэтрин Лэм надели цепочку с крестиком, прямо на следы от петли, задушившей жертву. Во втором убийстве тело поместили в центр пентаграммы и обставили все как жертвоприношение дьяволу – вспомните про нож в животе… Спорю, что убийца звонил, чтобы похвастаться. Может, считает себя следующим пророком или что-то вроде того.

– Род Гловер не религиозный фанатик, – ответила Зои. – На религию ему плевать.

– Может быть. Но люди меняются на пороге смерти. Его время на исходе, вы сами так сказали.

– Это абсурд! Совершенно не соответствует профилю Гловера.

– У него рак мозга. Кто знает, что творится сейчас у него в голове? Вдруг он вообще невменяем? Кроме того, вся эта дьявольщина может быть идеей сообщника. Тот и так уже кровь пьет; думаете, он так уж далек от сатанизма? Черт возьми, да он, может, потому и пьет…

– Хорошо, – отрезала Зои. – Ваши предположения приняты к сведению. Спасибо.

Валентайн пожал плечами и вернулся к работе.

– Меня насторожило еще кое-что. – Бентли указала на пару фотографий. На одной были кровавые отпечатки ботинок в доме Кэтрин Лэм, на другой – следы в грязи вокруг пентаграммы. – Мы считали, что на первом месте преступления убийца утратил самоконтроль, поэтому ходил из угла в угол. Но здесь, кажется, то же самое.

– Они рисовали пентаграмму, – заметил Тейтум. – Для этого пришлось походить туда-сюда.

– Только тут прослеживается определенный шаблон. Видишь? Три шага, поворот лицом к телу. Затем два шага в сторону, а потом… вот, снова три шага и поворот лицом к телу. На втором месте убийства то же самое. Мы с О’Доннелл проверили. В обоих случаях следы принадлежат субъекту бета, а не Гловеру. Похоже на какой-то ритуал, следующий за убийством. Причем не связанный с кровью.

– И о чем это говорит?

Зои покачала головой.

– Пока ничего. Но нужно искать другие закономерности. Возможно, у второго убийцы есть набор обсессивно-компульсивных ритуалов, которые он не может не совершать. Если так, то при разговоре с ним мы это заметим.

– Ясно, будем обращать внимание.

– А где О’Доннелл? – спросила Зои, оглядываясь.

– Они с Эллисом пошли искать того наркомана, возможного свидетеля преступления.

– А нам нужно осмотреть парковку у вокзала, – заявила Бентли.

– Завтра утром? – с надеждой предложил Тейтум.

– Я хочу увидеть парковку вечером, в темноте. Так, как ее видели они.

Грей вздохнул.