Глянцевая женщина

— Ты что?.. — тяжело дыша, спросил Санек. — Ты почему это убегала? Я же к тебе со всей душой, а ты… Все вы, бабы, предатели, все проститутки. Я давно это знал. Что с одной, что с другой жить — без разницы. Вы все равно все испоганите. Всю мою жизнь с дерьмом смешали. — Он опустился в кресло рядом и вдруг заплакал.. — Я эту пленку получил по почте. Мне прислали ее, когда мы с Веркой уже прожили три года. И я ей даже не сказал! Она не догадывалась, что я знаю!

Инга бросила взгляд на экран, где продолжалась пьяная оргия, и тут узнала в одной из девок Веру Васильевну Тучкову! Она была, конечно же, моложе, кроме того, худой — кожа да кости, — но узнать было можно. Ее лицо в этот момент было взято как раз крупным планом.

— Это она?! — воскликнула Инга невольно.

— Ну да. А ты что, не поняла?

— Нет, конечно! Я думала — просто порнуха.

— А я — маньяк, да? Вот почему ты испугалась. А я-то думал, что ты хотела незаметно улизнуть, чтобы всем разболтать.

— Зачем мне это нужно?

— Это она. С подругой. Была в вашем театре такая Валюшка-простушка. Они вдвоем и колобродили. А это на гастролях. Монтировщики их затащили к себе в номер, напоили и сняли кино.

Повисла неловкая пауза. Санек выключил видеомагнитофон.

— Вы знаете, — начала Инга, — я не могла спросить вас прямо, почему вы так неуважительно отзывались о собственной жене. Теперь мне ясно. Но… зачем же вы жили с ней?

— А где других-то взять? Да и привык. Поначалу мне льстило — артистка! Да еще и все время в главных ролях. На все ее спектакли ходил. Гордился. Думал — повезло. А потом как-то раз увидел ее пьяную. Какую-то премьеру отмечали, и она напилась прямо в зюзю. Еле домой довез. И — все. Кончилась вся любовь. И она после этого перестала разыгрывать светскую даму передо мной. То постоянно унижала перед всеми, делала замечания — не так сижу, не так ем, не так говорю. А после этого чуть только вскинется — я зыркну на нее, и точка. А то мог и в зубы дать, она это знала.

— Вы ее били?!

— А что, смотреть на эти фокусы? Она любила повыпендриваться. Если ей волю дать… В общем, я эту пленку показал тебе, чтобы мы подумали — может быть, ее кто-нибудь из этих?..

— Ну а Пунину кто тогда? Да и зачем этим пьянчужкам убивать ее? Скорее уж она должна была затаить на них злобу.

— Тоже верно.

Санек помолчал.

— Ты никому… договорились?

— Об этом даже и не думайте. — Инга поднялась. — Я пойду, Саша. Извините, но мне пора. Да и вообще… не по себе.

— Я понимаю. — Он вздохнул. — Я отвезу тебя.

— Не надо. Я пешком прогуляюсь.

На воздухе Инге стало чуть легче. В той квартире казалось, что вся она пропитана запахом застоявшегося перегара! Инга шла медленно, заставляя себя любоваться закатом, заросшим прудом, мимо которого ее вела тропинка. Хотелось, чтобы душа, — созерцая природу, очистилась, расправилась, воспрянула. Такой уютный, тихий городок! И столько грязи в отношениях между людьми… Непостижимо!

Возле подъезда Ингу встретил Аркадий Серафимович.

— А я к вам заходил, — сообщил он.

— Зачем? — не слишком-то приветливо спросила Инга.

— Волновался, куда вы исчезли.

— С чего бы это вам вдруг волноваться? — иронически усмехнулась Инга.

— Ну как же так? Второе убийство в театре.

— Которое Мира Степановна опять повесит на меня, да?

— Вполне возможно, — серьезно ответил Аркадий Серафимович, — у нас в театре все возможно. Вы, после того как убежали с репетиции, куда пошли?

— К себе в гримерную. Я уже отвечала на вопросы следователя.

— Но вас никто не видел?

— Это точно. Я слышала, как вы все проходили мимо.' Ваш голос слышала. И голос Миры Степановны.

— Да? — оживился Аркадий Серафимович. — Ну и о чем мы говорили?

— Представьте себе, я вспомнила. Когда следователь меня об этом спросил, я сразу вспомнила. Сначала вы ей задали вопрос о костюмерах — нужны ли они к утренней репетиции.

— Так, — улыбнулся завтруппой. Он был явно взволнован.

— Она ответила: «Конечно, что за глупый вопрос?» А потом вы заговорили о втором акте — конец второго акта будем брать? Она что-то ответила, я уже не расслышала.

— Точно! — воскликнул Аркадий Серафимович. — Все точно! Ну, слава Богу! Я-то волновался. И вы все это следователю так и сказали?

Инга кивнула.

— Замечательно! Вот вам и алиби. Он же меня спросил — о чем мы говорили с Мирой Степановной, идя по коридору мимо гримерных. И я все это передал почти дословно, весь наш с ней разговор, в том числе и тот текст, что вы сейчас озвучили. Значит, следователь убедился, что вы действительно сидели в своей гримерной и все слышали.

— Ну и что же? Я ведь могла бегом сорваться с места, броситься по нашей лестнице на пятый этаж, сбросить Пунину и вернуться назад.

— Исключено! Пунина очень торопилась уйти с репетиции. И она ушла первой. Кто-то назначил ей свидание на пятом этаже. Ее ведь сбросили оттуда в репетиционной юбке. Она ведь даже не переоделась — так спешила на тайную встречу. И я помню отлично — мы только вошли в кабинет Миры Степановны, как тут же раздался крик Павивановой. То есть вы не могли, услышав наш разговор, сбегать на пятый этаж, чтобы сделать это черное дело. Пунина там уже была. Вместе с убийцей.