Глобализация: повторение пройденного. Неопределенное будущее глобального капитализма

Стоит ненадолго задуматься над очень простым и обыденным примером действия системы цен, чтобы понять, что именно она делает. Допустим, где-то в мире возникла новая возможность использования какого-то сырья, скажем олова, или один из источников поступления олова исчез. Для нас не имеет значения – и это важно, что не имеет, – по какой из названных двух причин олово стало более редким. Все, что нужно знать потребителям олова, – это то, что какая-то часть олова, которой они привыкли пользоваться, теперь более прибыльно употребляется где-то в другом месте и что вследствие этого им надо его экономить. Огромному большинству из нихне нужно даже знать, где возникла более настоятельная потребность в олове или в пользу каких иных потребностей они должны урезать свои запросы. Если кто-то из них сразу же узнает о новом источнике спроса и переключит ресурсы на него, а люди, осведомленные об образовавшейся в результате этого новой бреши, в свою очередь, восполнят ее из других оставшихся источников, эффект быстро распространится по всей экономической системе и повлияет не только на все виды потребления олова, но и на все виды потребления его заменителей, заменителей заменителей, а также на предложение товаров, изготавливаемых из олова, на предложение их заменителей и т. д. – это все при том, что громадное большинство людей, способствующих таким замещениям, вовсе не будут иметь никакого представления о первоначальной причине происходящих изменений. Целое действует как единый рынок не потому, что каждый из его членов видит все поле, но потому, что их ограниченные индивидуальные поля зрения в достаточной мере пересекаются друг с другом, так что через многих посредников нужная информация передается всем{56}

.

Таким образом, система цен способна координировать большие объемы информации, распыленной среди огромного множества участников экономического процесса. Более того, она позволяет другим участникам использовать эту информацию, даже не отдавая себе отчета в том, что именно они делают, и без вмешательства какого-либо органа власти. «Наиболее важное в этой системе то, – замечает Хайек, – с какой экономией знаний она функционирует или как мало надо знать отдельным участникам, чтобы иметь возможность предпринять правильные действия»{57}

.

Рыночный порядок никак нельзя обвинить в расточительстве и неспособности решить основную экономическую задачу, заключающуюся в использовании полезной информации. Напротив, он в высшей степени хорошо приспособлен к ее решению. В то время как коллективисты полагают централизованное планирование более рациональным и научным, в действительности оно является чудовищно грубой заменой рыночного процесса.

Причина того, что система централизованного планирования плохо справляется с координацией полезной информации, гораздо глубже, чем вопрос о технических трудностях сбора и переработки огромных объемов данных. Фундаментальная проблема заключается в том, что значительная часть распыленной в обществе информации по своей природе не может быть передана в плановое ведомство. Эти знания локальны и мимолетны, и, чтобы они могли принести пользу, их должны использовать те, кто ими обладает. Хайек объясняет: