Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

В связи с этим заметим: диалектический метод часто обвиняют в релятивизме и одновременно - в претензии на знание «истины в последней инстанции». Оставим на совести критиков диалектики это плоское противоречие: им многократно объяснялось (в том числе - в отечественной философской литературе 1960-1970-х годов¹⁰⁵), что диалектический метод - это не спекуляция с относительностью истинности, сводящая все к банальностям: с одной стороны, данное утверждение истинно, а с другой - ложно. Такой взгляд на диалектику сродни «знанию» обывателя о том, что такое теория относительности: ну как же, все относительно, скажет он, вспомнив о трех волосинках на голове в отличие от трех волосинок в супе, и будет счастлив.

Системность и относительность истины для диалектика есть утверждение о том, что (i) истинное знание о развивающейся системе возможно только как адекватное, практикой подтверждаемое отображение закономерных процессов ее развития и что (2) это знание относительно истинно - истинно в той мере, в какой оно применено к данному состоянию данной системы на данном исторически-конкретном этапе ее развития. И речь здесь идет не об особенном описании особого типа рыночной экономики (продолжим обращение к нашему примеру), а о знании, характеризующем именно систему отношений товарного производства (но не экономики вообще!), рассматриваемой на определенном историческом и логическом этапе ее развития. И потому знание о рынке эпохи простого товарообмена неадекватно для понимания всей многосложности капитализма. Но столь же верно и обратное: без знания о том, что есть простая форма стоимости, невозможно понять природу денег, не поняв сущности и функций денег, нельзя понять природу капитала и тайну его взаимодействия с наемным трудом и т.д.

Здесь, конечно же, встает проблема: как далеко надо уходить в историю, чтобы понять феномены современности: к истокам капитализма? «царства необходимости»? куда-то еще? Эта проблема имеет свое принципиальное решение: «глубина погружения» в историю зависит от масштаба той проблемы, которую мы хотим решить. Так, если мы хотим понять, как модифицировались в современных условиях общие основания товарного производства, нам придется взять максимально большой исторический «телескоп», обратившись к закономерностям развития товарного производства в целом. Если же нас волнует проблема модификации антимонопольной политики, то мы сможем ограничиться более близким горизонтом - последним столетием и т.п.

Здесь нас, однако, подстерегает хорошо известная проблема «методологической гордыни» субъекта, претендующего на то, что он адекватно отобразил законы общественного развития и теперь может смело и однозначно давать рекомендации практике.

Так возникает сонм далеко непростых проблем, в том числе специфическая для сложных развивающихся общественных систем проблема -проблема неоднозначности теоретических моделей и многообразия практик. Еще более сложной окажется проблема исследования практик мира, в котором господствуют превратные формы, наводящие мороки на живущих в нем индивидов, прячущие содержание и создающие иллюзорное бытие, в котором «кажется то, что есть на самом деле» (К. Маркс).

Но к этим вопросам мы обратимся в следующем тексте, а пока подведем некоторые промежуточные итоги.

Как мы уже заметили, диалектический подход позволяет дать отражение действительности в виде развивающейся системы категорий, которые лишь в своей совокупности дают истинное представление о развивающейся практике.

Так актуализируется классическое наследие материалистической диалектики. Оно восстанавливает возможность и необходимость поставить и решить ряд вопросов, принципиально «закрытых» для недиалектического исследования. Отметим лишь некоторые из них:

Как происходит смена качественно различных общественных систем в реальной истории и как ее трактовать в теории? Является ли этот переход всегда социальной революцией хотя бы уже потому, что он носит характер качественного скачка (независимо от того, какие политические формы он принимает)?

Когда (исторически и логически) капиталистическая система стала господствующей в мировом масштабе, какие этапы она проходит в своем развитии? (Очевидный для марксистов и регулярно «забываемый» неолибералами, позитивистами и постмодернистами вопрос.)

Каковы специфически исторические черты господствующего ныне типа личности - homo economicus, которого современный позитивизм трактует как «естественное» состояние человека? (Для марксиста ответ на этот вопрос уже давно дан, но для позитивизма он вообще не стоит, ибо для последнего не характерна историческая трактовка личности и общества.)

Каково историческое место отношений отчуждения в общественном развитии и могут ли они быть сняты, а если да, то опять же когда и как?

Существует ли предел развития капиталистической системы (в терминологии неоклассических экономистов - «рынка») и если да, то где и каков он (исторически и логически)? Возможны ли посткапиталисти-ческие (пострыночные) материальные общественные отношения и если да, то что они такое?