Глобус 1976

переползла через тропу и не исчезла в зарослях. Только тогда я сообразила, что все еще стою на одной

ноге. Я с удовольствием подняла бы и вторую, если бы знала, как это сделать. Честно говоря, я все равно

не осмелилась бы двинуться с места, будь у меня в одной руке топор, а в другой ружье.. .

Через несколько минут мы сбегали вниз по очень скользкому склону. Почти в самом низу косогора я

запуталась ногой в неприметном корне. Падая, я непроизвольно схватилась за фотоаппарат, которым

только что делала снимки, и подняла его над собой. Сначала у меня перехватило дыхание, и я так и

осталась лежать. Иларио испустил крик, и шедшая немного впереди Нелида быстро прибежала назад.

Я пощупала плечо. Я растянула его, подняв вверх фотоаппарат. Но мне удалось установить, что дело

обошлось без вывиха, хотя боль и была очень резкой. Все смотрели на меня с таким испугом, что я под-

нялась на ноги — я хотела им показать, что была в состоянии передвигаться. Больше всего мне хотелось

бы снова лечь. Однако мы пошли дальше. Мне казалось, что разумнее всего идти как можно быстрее.

Подъем был крутой, а боль нисколько не отпускала. Земля начала подо мною качаться и почему-то

оказывалась не на том месте, куда я ставила ногу. Деревья двигались и расплывались у меня перед глаза-

ми, и внезапно посреди этого первобытного леса я услышала фабричный свисток. Тут я заметила, что этот

звук возникал от того, как я хватала ртом воздух.

Когда я увидела, что Нелида, встав на колени, наклонилась надо мной, я поняла, что уже не стою на

ногах. Она вытянула вперед руки, положила их мне на затылок и принялась его массировать сильными и

медленными движениями. Свист прекратился, а окружающий ландшафт вернулся в поле моего зрения.

Вскоре мне снова удалось поднять-ея, но больше я не пыталась торопиться.

...На маленькой поляне, тесно прижавшись друг к другу, стояли три тамбо и пристроенная к ним кухня.

Эти постройки, против обыкновения, выглядели очень хорошо. В самом маленьком тамбо был деревянный

пол и с одной стороны стенка из пальмовых дощечек. Я забралась в это тамбо и попросила Нелиду, чтобы

кто-нибудь повесил мой гамак.

Сеньор Бартон и еще несколько человек ушли на охоту, чтобы раздобыть на ужин мяса. Я воспользо-

валась этой возможностью и принялась расспрашивать Нларио о том как индейцы кото лечат зубную боль.

Первые мои вопросы были расплывчаты, такими же были и ответы Иларио. Очевидно, он знал это

растение, но мне пришлось пустить в ход все свое красноречие, прежде чем он отправился за ним.

Иларио отсутствовал почти час, а я тем временем не переставала упрекать себя. Я так долго ждала

этого средства от зубной боли, так почему же я не смогла подождать еще немножко? Не поступила ли и

опрометчиво и на этот раз? Ведь только знахари приподнимают завесу над врачебными тайнами своего

племени, да и то неохотно. До сих пор мне не удалось узнать, кто же был знахарем у индейцев кото и

каким образом можно было связаться с ним. Чего доброго, Иларио отправился к нему и рассказал, что

одна слишком любопытная американка бесчинствует у них в сельве...

Вернувшись назад, Иларио торжественно вручил мне покрытую листьями веточку: чтобы иметь воз-

можность узнать нужное растение, я попросила его принести несколько листочков. Однако в ту бутылочку,

которую я ему дала с собой, он на брал не больше четверти чайной ложки коричневой вязкой смолы.

Мне нужно больше этого, — сказала я ему, — я ведь просила наполнить всю бутылку.

— Достаточно, — возразил он, и уголки его рта опустились еще ниже. — Сколько у вас больных зу-

бов? Достаточно для всех зубов.

Я с величайшим терпением объяснила ему, что сейчас у меня вообще не болят зубы, но что потом они

могут заболеть и в случае нужды я хотела бы иметь достаточно лекарства. Так много, сказала я, чтобы

привезти его к себе на родину.

Иларио так удивился, что его угрюмая физиономия просветлела.

— В вашей стране нет этого лекарства?

— Нет. . — сказала я.

Он наморщил лоб, на мгновение задумался, а потом спросил:

— Как же вы тогда лечите зубы?

Я рассказала ему, что врач выдергивает больной зуб щипцами. Иларио широко открыл рот и впервые

сделал большие глаза.

— Не делает больно? Не выходит много крови?

— Да, — ответила я, — делает очень больно. Выходит много крови.

Иларио уставился на меня. Потом он покачал головой.

— Que barbaros! Quemalos! (Что за варвары! Что за злые люди!)

Он, конечно, подумал, что наши врачи были настоящими мучителями. Ему стало так жаль меня, что он

тут же ушел и наполнил лекарством целую бутылку. Позднее он подарил мне зуб ягуара. За всю его жизнь

ему еще никого не было так жалко...

Перевод Г. Матвеевой

* * *

ЛЕСНЫЕ ПЛАНТАЦИИ

Черника живет 70 — 80 лет, брусника — более ста лет, голубика — -до 150 лет. Пло доносить они начинают с

десятилетнего возраста. Черника и брусника с одного гектара дают до 20 центнеров ягод, морошка до 36, а всего ягодники

нашей страны могут дать около девятисот миллионов тонн ягод в год.